Лена Петсон - У Ромео нет сердца

– От сумасшедшего слышу…

– У этого сумасшедшего есть еще одна идея…

Мы направляемся к входной двери и сваливаем к ней все, что можем донести: стулья, подушки, коробки. Мы делаем это до тех пор, пока дверь полностью не скрывается под грудой хлама. Суетимся, ребячимся, смеемся, хоть нам совсем не смешно. Мы прячемся от мира, от щемящей тоски, от одиночества… а затем вновь усаживаемся на балконе так, чтобы видеть все еще оживленную улицу, и пристально рассматриваем проезжающие мимо машины. При этом и я, и он избегаем глядеть друг на друга…

Марк достает из закромов бутылку красного вина, и мне кажется, что сразу после этого нам обоим становится спокойней. С бокалами в руках мы вновь начинаем разговор.

– Так странно… сидеть вот так рядом… – говорю я.

– Ага, давно о подобной ерунде не говорили, – смеется Марк.

– Дурак!

– Да я и не спорю. Дурак…

Ночь окутывает город и поглощает наши мечты. Свадебный торт стоит на столе перед нами. Но никакой свадьбы нет. Просто кондитер ошибся с украшением или при доставке перепутали адреса: на нашей уединенной вечеринке в честь дня рождения Марка гостит свадебный торт. Передо мной рука Марка, в ней тарелка с тортом – лакомый кусочек тянется ко мне. Улыбка любви и кремовая розочка…

– Когда я смотрю на звездное небо, я не чувствую себя одинокой, – несу я романтический бред, положив подбородок ему на плечо. – А ты любишь смотреть на звезды?

– Я могу смотреть на них часами. И думать, думать…

– О чем?

– О том, как я одинок.

Я смотрю на Марка, который сидит, слегка откинув голову назад, и представляю, как здесь, находясь в одиночестве, он смотрит на звезды, грустный и задумчивый. «Такого красавца полюбит любая женщина», – думаю я. И он, словно в ответ на это, улыбается.

– Думаешь: и как не влюбиться в этого страдальца? – насмешливо говорит Марк. – Пойдем, я покажу тебе свой страдальческий секрет…

В комнате он медленно пересаживается на кровать, а затем демонстративно плюхается на нее, раскинув руки в стороны:

– Давай сюда, – хлопает он рукой рядом.

– Это ты так решил меня соблазнить?

– Операция по соблазнению провалилась, да? – он заговорщически мне подмигивает.

Падаю рядом. Марк и я. Он берет меня за руку, я поворачиваю голову и смотрю на него, он смеется, я – тоже.

– Смотри! – Он поднимает руку, в которой держит пульт.

Он нажимает на пульте кнопку, и сотни огоньков зажигаются над нами. Темно-лазурный потолок превращается в звездное небо. Марк удивительно прекрасен в свете мерцающих огней. Впервые рядом со мной не роковой красавчик, сводящий всех девочек с ума, а шаловливое дитя, которое радуется своим сказочным звездам.

– Ты волшебник…

Я сжимаю его руку сильнее. Он притягивает меня к себе, я склоняюсь над ним и оказываюсь в его объятьях. «Эй, я здесь!» – тихо произносит он. После чего мы попадаем в иной мир. Какое-то время мы оба действуем неловко и торопливо. Изучаем новых себя – теперь близких, открытых, обнаженных друг перед другом: и телом, и душой. Еще пару мгновений – и он уже дышит ровнее, а его поцелуи становятся все уверенней и настойчивей. Я готова подарить ему свою любовь, обжечь желанием, заразить нежностью. Неужели это происходит?

– Погоди, – шепчет он.

– Что-то не так? – я немного отстраняюсь, смотрю ему в глаза.

– Это звучит странно, но я волнуюсь. Ааа… я волнуюсь! Фух, сказал, вроде легче стало…

– У меня руки трясутся, смотри! – говорю я.

– И губы тоже…

Он прижимается своими губами к моим и дарит мне новый поцелуй: нежный, задыхающийся, суматошный. Разве может быть так просто? Может. Разве может быть так сладко? Может. Разве может это быть? Быть с ним, любимым и родным. Может, может. Сердце Марка стучит в унисон с моим, его руки крепко сжимают меня – и мы забываемся в безумном танце.

В разноцветной темноте, где танцуют блики уличных фонарей, мы с Марком, голые, лежим рядом. Я смотрю на него, пораженная его ослепительной, но уже не такой пугающей красотой. В моей голове нет мыслей, а тело не чувствует усталости. Впервые рядом с ним я не ощущаю себя поблекшей и серой. Млею от наслаждения и счастья.

Как бы мне хотелось всегда просыпаться рядом с ним… и долго лежать вместе в постели. Чувствовать тепло его тела. Шорох дыхания. Знать, что впереди меня ждет день воспоминаний о только что ушедшей ночи. Второпях одеваться, собирать разбросанную по полу одежду, с трудом намазывать затвердевшим маслом хлеб и есть его с таким рвением, словно это самое вкусное лакомство на свете.