Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

— Рита, это же негры!

— И у индейцев тоже, тетя Варя!

— Ведь это дикие люди, Маргарита!

Харита задумывалась и глядела, как гневно качаются серьги в ушах тетки.

— А ты не дикая, тетя Варя?

— Маргарита! Кончишь ты свои глупые вопросы когда-нибудь?

— Зачем же ты в ушах носишь!

— То в ушах, то на губах! Серьги носить принято!

— А на губах не принято! — с сожалением закончила Харита, — и в носу тоже! — наставительно добавила она и, подумав, спросила:

— А это не все равно, тетя Варя?

— Не все равно!

— Почему?

Тетка пожала плечами. Харита заметила серьезно:

— Если бы у меня было много таких штучек, я бы их везде, везде понавешала!

Тетка неожиданно заинтересовалась идеей племянницы. Она укоризненно посмотрела на нее:

— Так бы с кольцами на губах и есть стала? А сморкаться как бы стала?

— Ты же терпишь? И я вытерпела бы!

— Зачем?

— А ты зачем?

Тетка раздраженно отвернулась.

— Ну вот, вырастешь, тогда и навешаешь на себя, что хочешь.

Харита свистнула по-Алешкиному, в знак изумления.

— Не до того, матушка, будет! Это пока у тебя я харчусь, так всякая глупость подходяща. А там, как в работу впрягусь, детей нарожаю…

— Маргарита!

Тетка взвизгнула истерически. Харита оборвала на полуслове и виновато посмотрела на тетку.

— Я, тетя, ничего не сказала!

— Не смей никогда, — с каменным величием встала тетя Варя, — ни думать, ни говорить о детях, ты еще слишком мала! А этого слова — чтобы я никогда больше не слышала, иначе…

— Не буду, не буду, тетя! — перебила Харита, чувствуя, чем будет грозить сейчас тетка, — не буду!

— Смотри!

Тетя Варя помолчала и потом снисходительно возобновила разговор, жалея притихшую девочку:

— А впрягаться в работу тебе не придется, ты, слава богу, дочь состоятельных родителей! Ты можешь учиться рисованию, музыке, шитью… Но уж стучать на машинке или что-нибудь в этом роде тебе не придется — будь покойна!

— А кто меня кормить задарма будет?

— На твой век хватит! Я, слава богу, всю свою жизнь прожила, за кусок хлеба ничего не делала!

Харита с восторгом поглядела на тетку:

— И так всю жизнь лодырничаешь?

Тетка зажала уши.

— Маргарита! Ты не поедешь в Москву, пока не научишься говорить со мной!

Наконец, тете Варе показалось, что племянницу уже можно показать отцу. Из Москвы приходили коротенькие телеграммы, печатные их буковки легко читала Харита. В телеграммах слова были непонятные, разбираться в них было трудно, и она начинала верить, что отец ее нашелся:

— Деревенские у нас всегда такими буквами писали. А учители не велят, — говорила она, — а так легче!

В телеграммах же стояло.

«Сообщайте здоровье. Приезжайте первой возможности. Жду нетерпением. Вишневский».

Харита начинала чувствовать свое превосходство над отцом: она перестала писать печатными буквами, научилась писать, как все.

Впрочем, она научилась многому и кроме этого, — научилась держать за столом руки, есть с трех тарелок, меняя одну за другой, брать хлеб вилкой, мыть перед едой руки, чистить каждое утро и вечер зубы, застегивать на пуговицы башмаки, носить шляпу и прятать голову под зонтик от солнца.

Все это она выносила терпеливо, без ропота. На каждое замечание вслух она говорила кротко:

— Хорошо, тетя!

Про себя же не забывала всегда прибавить:

«Только в Москву отвезите!»

Телеграммы приходили все чаще и чаще. В последней было сказано решительно:

«Выезжайте немедленно. Сообщите отъезд. Буду встречать. Не могу выехать срочных дел. Берегите девочку. Беспокоюсь вашим откладыванием приезда. Отвечайте».

Тетя Варя долго вздыхала, но решительно сказала:

— Надо ехать!

Харита взвизгнула от восторга. Она помогала тетке тискать в чемоданы множество вещей, собственные же ее сборы заключались только в том, что она сунула в чулок хранившиеся в Алешкином сапоге деньги. Ни сапог этих, ни Алешкиной куртки, как она ни просила, ей надеть не позволили.

— Почему? — спросила она.

— Ты не галашка, а дочь богатых родителей!

— А Алешка что скажет? Он их с меня спросит!

— Они не пропадут!

— Хорошо, тогда я их спрячу!

Запрятав их потихоньку от тетки, на самое дно чемодана, Харита успокоилась.

Сборы приводили Хариту в неистовый восторг, точно она непосредственно приближалась к своей цели.

Она была послушна, ласкова и умна. Она покорно согласилась даже напутать себе на руку шнурки от сумки, хотя при условии, что там, вместе с платком, будут лежать её собственные вещи.