Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

— Подождите, — сказал человек в пенснэ, — что вы нам еще напишете?

— После! Сейчас я поеду!

— Ах, уезжаете? Надолго?

— Не знаю.

Стекла блеснули улыбкой:

— Тогда, чтоб не путать нам расчет, вы сейчас получите гонорар за заметку.

Алешка не понял:

— Как? Что получить?

— Гонорар! Деньги за заметку!

Если бы вместо этого стекла пенснэ превратились у сидевшего за столом в деньги в это мгновение, Алешка не удивился бы больше. Он глядел на рот, произнесший странные слова, и молчал.

Стекла блеснули на соседний стол:

— Марья Ивановна! Выпишите товарищу Грошу гонорар по пяти копеек за двадцать шесть строк, за заметку „Поповские плутни" в сегодняшнем номере.

Маленькая проворная барышня выписала ордер. Алешка пошел с ним в кассу и получил один рубль тридцать копеек. Он зажал их в руке и вышел.

Солнце горело, как бешеное. Воробьи метались по тополям, как сумасшедшие. Всюду Алешке чудился шум, гомон, безумная радость, восторг и сияние.

Алешка прошел какими-то улицами, зашел в пустой садик, сел на скамейку, обессиленный радостью, и заплакал.

Кто-то подошел к нему сочувственно:

— Ты что, мальчик?

Алешка поднял сияющие от слез и счастья глаза:

— Сестра пропала! Сестрицу не найду никак!

— В милицию иди! Чего реветь зря?

Спрашивавший ушел. Алешка улыбнулся. Слезы высохли, но томительная тоска и жалость не отходили от сердца. Половину своей радости отдал бы он, чтобы сейчас найти сестру, отдал бы все, оставил только самую капельку, чтобы порадовать ее же, Хариту:

«Вот какой твой Алешка-то, видишь?»

Харита ничего не видела, не знала. Алешка махнул рукою, развернул газету и стал читать свои слова, так хорошо перепутанные с чужими словами.

«Поправили!» — подумал он.

Легкая горечь отрезвила его пьяную радость. Он отвернулся от своей заметки и стал читать другие. Он чувствовал, как его томит голод, но читал. Учился, как пишут другие, присматривался к словам, почти не замечая их смысла.

И вдруг одно знакомое слово вонзилось в самое сердце. Алешка впился онемевшими пальцами в бумагу и несколько раз перечитал одну и ту же заметочку. Она была недалеко от его собственной, но напечатана была мелкими буковками, которыми Алешка и заинтересовался только потому, что они были уж очень маленькие, до смешного.

В заметочке же было сказано коротко:

СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ

Вчера в детском приемнике №2 произошел интересный случай. Приведенная с вокзала бесприютная девочка, назвавшая себя Харитой, была опознана заведующей, как давно разыскиваемая потерявшим ее отцом Маргарита Вишневская.

Вызванная в приемник тетка девочки немедленно взяла счастливицу к себе, чтобы отвезти в Москву, где находится в настоящее время ее отец. Семья девочки принадлежит к нэпманам. Девочка жила в деревнях, служа в няньках, и страшно бедствовала.

Алешка уронил газету на колени. Откуда явился пропавший отец, как он попал в Москву, где отыскать его — он не знал. Но ясно было для него только одно, что нужно было ехать в Москву отыскивать отца и сестру.

Счастье в этот день падало на Алешку такими огромными кусками, что ему и в голову не приходило задуматься над трудностями путешествия и поисков.

Он свернул газету, спрятал на грудь и побежал на вокзал в полной уверенности, что теперь он уже непременно уедет.

И ночью он действительно уехал.

В доме тети Вари никто не читал советских газет, да если бы случайно и попалась на глаза Харите поразительная заметка о ней самой, то едва ли бы статью о поповских плутнях в Поленовке она заметила.

Уже несколько дней глаза Хариты были широко раскрыты от изумления. Все поражало ее: огромный дом, который принадлежал раньше тете Варе весь целиком так же просто, как ее отцу деревенская курная изба; две комнаты тети Вари, набитые шелковыми креслами, блестящими шкафами, огромными зеркалами и тысячью невиданных ею никогда вещей; старая нянька, на которую кричала тетя Варя так же громко и зло, как на Хариту хозяйка; наконец, необычайная собачка, не сходившая целыми днями с рук тети Вари.

Собачку мыли, причесывали, поили и кормили с красивых блюдечек; собачке стелили мягкие шелковые постельки, укрывали ее одеяльцами с такой же тщательностью, как и тетю Варю.