Шиван Доуд - Утешение в дороге

– А стать веганом, – сказал он, закуривая, – я решил ради собственного здоровья.

Он затянулся и нахмурился, как будто ему не понравился вкус. Что неудивительно: сигарета была такой тощей, вялой и вонючей.

– Хочешь закурить?

Дым отдавал горечью. По правде говоря, я не курила уже несколько месяцев по причине безденежья. Щелк-щелк , застучали в голове садовые ножницы Рэя.

– Не-а, – сказала я. – Спасибо, но я бросила.

– Да?

– Ага. Это как ты и сыр. Ради собственного здоровья.

Фил хлопнул себя по бедру, как будто я его раскусила. Морщинки смеха вернулись на лицо, и карие глаза блеснули.

Я подалась вперед. Мой день рождения болтался в голове воздушным шариком, и я чувствовала, что, если не расскажу о нем, он просто лопнет.

– Слушай, Фил. Могу я доверить тебе один секрет?

– Если хочешь.

– У меня сегодня день рождения.

– Что? Сегодня? Почему ты сразу не сказала?

– Ну, знаешь, мама болеет, и у меня вещи украли, я совсем забыла.

– Сколько тебе исполнилось, Солас?

Я подмигнула.

– Это великая тайна. – Я перевела взгляд на свои ногти и обнаружила, что порядком их изгрызла. – Я старше, чем выгляжу.

Фил затушил кривой окурок.

– Давай тогда выпьем еще чаю, отпразднуем, – предложил он и направился к прилавку, а вернулся не только с чаем, но и с кусочком клубничного чизкейка.

– О, Фил. Не стоило. Но это мой любимый.

– Я просил свечи, но у них не оказалось.

– Я притворюсь, будто они горят. – Я закрыла глаза и загадала желание, но говорить о нем нельзя, иначе не сбудется. Потом я открыла глаза и задула воображаемые свечи, а Фил захлопал в ладоши, как будто я задула все сразу, и громко пропел «С днем рожденья тебя». И вдруг весь зал взорвался аплодисментами, и от удовольствия у меня пылали щеки, а улыбка растянулась до ушей.

– Хочешь немного? – спросила я, отламывая чизкейк.

– Не могу, – сказал Фил. – Я же веган, ты забыла?

– Даже клубничку сверху не съешь?

Фил взялся скатывать еще одну самокрутку.

– Их всего три, Солас, – улыбнулся он. – И на всех написано твое имя.

Я жевала, а он курил свою сигарету, и никогда еще торт на день рождения не казался мне настолько вкусным. Упругий, желейный, с клубникой и сливками, сладкий, как семнадцать лет Солас.

Мы вернулись к грузовику, и я увидела, как рядом толстяк-дальнобойщик пытается забраться к себе в кабину.

– Ты не такой, как другие дальнобойщики, – сказала я Филу, когда мы отъехали.

– С чего ты взяла?

– Ты мне кое-кого напоминаешь. Моего друга. А он не дальнобойщик.

Фил выехал на шоссе.

– Я временно этим занимаюсь. А на самом деле планирую свой следующий шаг.

– О да? И что это будет?

– Пока не знаю. Это просто маячит на горизонте, как мираж. – Он снял руку с руля и показал на далекие голубые холмы. – Я уже почти вижу это. Но не совсем отчетливо.

Я засмеялась.

– Ты даже говоришь, как Майко. Он всегда повторял, что дорога – это ключ к тайне жизни.

– Майко? Кто это?

– Давний бойфренд. Теперь мы просто друзья.

– Он дело говорит.

– Возможно.

– Чем он зарабатывает на жизнь?

– Майко? Он ключевой работник.

– Ключевой работник? Что, типа, замки́ делает?

– Нет. Это тот, кто работает на социальные службы. – Я чуть не проболталась про приют, но вовремя спохватилась.

– Социальные службы? Как социальный работник?

– Да. А до этого он был панк-рокером.

Фил покачал головой.

– Никогда этого не понимал. Я все-таки за кантри.

И это было печально, очень, поэтому я ничего не сказала.

– Говоришь, ты тоже рокер? – чуть погодя спросил Фил.

– Да. Storm Alert – моя любимая группа. И TNT тоже ничего.

– Никогда не слышал. – Уголки его губ поникли, как будто его не пригласили на крутую вечеринку.

Мы проехали еще немного, и он включил радио. Звучали какие-то наигрыши, от которых съеживались сосиски у меня в животе. Впереди показалась стоянка с тремя фургонами и трейлерами. Худая собака, похожая на борзую, обнюхивала желтые газовые баллоны, а мальчик рассекал палкой заросли крапивы.

– Кочевники, – сказал Фил.

– Кочевники?

– Ну, ты знаешь. Цыганский табор.

Я обернулась, чтобы еще раз взглянуть. Мне нравятся цыгане, они чем-то похожи на нас, приемышей. Тоже никому не нужны. Я подумала, что, если попаду в беду на этой дороге, вернусь и попрошусь к ним в табор. Они дадут мне постель и талисман на удачу, и к концу лета я буду такая же загорелая, чумазая и свободная, и люди будут выстраиваться в очередь, чтобы я предсказала им судьбу, потому что Солас обретет дар ясновидения.