В школьном зале возле сцены
Жил да был рояль почтенный.
Много Вов, Сереж и Валь
Дружно портили рояль:
Нажимали на педали
И без устали бренчали,
Даже нот не различали;
Крышку с треском закрывали,
Крышку с треском открывали
И лежали на рояле...
Много бед сносил рояль —
Что за нервы, просто сталь!
Но однажды в воскресенье
В том, кто все терпел смиренно,
С треском лопнуло терпенье
(И струна одновременно),
И заплакала октава:
«Им рояль — одна забава.
Вот возьму свои семь нот
И отправлюсь я в поход!»
Разобижены и хмуры,
Ноты скок с клавиатуры,
Мимо дворника Петра
И со школьного двора.
Долго маленький отряд
Брел куда глаза глядят.
Нота первая сказала:
«Я озябла и устала,
Ноги движутся с трудом —
Не зайти ль нам в этот
Застонала тут вторая:
«Без еды я умираю!
Ох,
бы мне отведать
И вообще бы пообедать!»
Третья нота, слов не тратя,
двери шмыг к кровати,
Но сестрица заворчала:
ты надень сначала
Да варить ступай на кухню —
Видишь, с голода мы пухнем!»
В кресле пятая сидит,
найти шестой велит.
Ей в ответ шестая пота:
«Тьфу, трудиться неохота!
чего варить обед —
Я могу сходить в буфет».
А седьмая возгласила:
«Только в дружбе, знайте,
Я прошу вас как друзей
Мне обед сварить скорей!»
И, сказавши эту речь,
На диван решила лечь.
До утра не затихал
Меж сестрицами скандал,
До утра они ворчали,
И никто из них не знал,
Что Настройщик Всех Роялей
В этом доме проживал.
...Утром, выспавшись на славу
И спросонья щуря глаз,
Сгреб в карман он всю октаву —
«Пригодится про запас».
А про то, что дальше было,
Впереди еще рассказ.
Однажды... молодой Франц Шуберт работал над ускользавшей от него лирической мелодией одной песни. Он играл на фортепьяно, вскакивал, лихорадочно набрасывал на бумагу нотные значки, снова играл и с ожесточением перечеркивал написанное.
Крайне недовольный сделанным, Шуберт бросил работу и, почувствовав внезапно острый приступ голода, решил сбегать купить что-нибудь поесть.
По дороге он встретил своего друга, известного певца Фогеля, который направлялся к нему.
— Заходите и подождите меня! — крикнул Шуберт ему на бегу.
Возвращаясь, Шуберт еще на лестнице услышал голос Фогеля, который пел... его новую песню. И все, что Шуберту казалось бледным, невыразительным, натянутым — внезапно затрепетало и ожило в чудесном голосе певца.
Как вихрь, ворвался Шуберт в комнату, бросился на шею своему другу и... разбил свои очки, смахнув их неосторожным движением на пол! Без очков близорукий Франц Шуберт не мог сделать ни одного шага, и Фогелю пришлось немедленно купить ему новые очки.
В этот же день Шуберт был приглашен принять участие в одном домашнем концерте, где среди прочих знаменитостей должен был присутствовать прославленный итальянский композитор Россини. Новая песня Шуберта, которую он назвал «Весенний сон», была исполнена под аккомпанемент автора и вызвала шумное одобрение собравшихся. В одно мгновение молодой композитор оказался в центре внимания. Его поздравляли, пожимали ему руки. Пылкий Россини в порыве бурного восторга запечатлел на щеке Шуберта звонкий поцелуй, широко взмахнул руками и... дзинь-дзинь! Чудесные новые очки, жалобно звякнув, упали на пол и с хрустальным звоном разбились вдребезги.
— Право же, ваша новая песня стоит двух пар очков,— смеясь, сказал ему Фогель. И, уступая просьбам собравшихся, снова спел ее.
Однажды... «папаша Гайдн», как называли венцы своего любимого композитора, дирижировал оркестром в Лондоне. Он скоро обнаружил, что многие англичане подчас ходят на концерты не столько ради удовольствия послушать музыку, сколько по традиции.
Читать дальше