Николай Богданов - Когда я был вожатым

- Ну, а что? Какая разница, одному нужна книжка, другому - наперсток, доказывала Рита, - все равно мы хорошее дело сделали.

- В книжке главное - распространение знания, - возражал я. - А это уже торговля!

- Ну что ж, а разве Ленин не говорил, "нам надо учиться торговать"? Так это наша, красная торговля.

Дискутировать было некогда, и мы приняли трофеи наших фуражиров в общий котел.

А вот с медом - это была романтическая история. Несколько дней тому назад явился в наш лагерь неизвестный мальчишка и передал толстую книжку, аккуратно завернутую в плотную бумагу. Это был роман Новикова-Прибоя "Цусима". Посылал его нам Аркадий Гайдар с просьбой передать сапожнику.

Бывший матрос так обрадовался подарку, что наградил наших посланцев целой чашкой свежего сотового меда со своего пчельника. Оказывается, он был не только сапожником, но и пчеловодом-любителем.

Этими скромными дарами мы надеялись ублажить наших гостей.

Кроме того, каждому родителю в подарок мы заготовили по лукошку яблок. Эти лукошки из бересты нас научил делать все тот же Иван Данилыч. Они были невелики, вмещали всего по нескольку яблок, но выглядели подарочно. Беленькие, чистенькие, они так и манили наполнить их чем-нибудь вкусным. Втайне ребята надеялись, что родители в следующее воскресенье вернут лукошко, наполнив чаем-сахаром и конфетами.

Накануне мы помогли снять в саду поспевший белый налив и грушовку, проведя операцию "малой кровью", "с небольшими потерями": только упал с дерева неугомонный Франтик, сильно поцарапавшись о сучки, и, как всегда, сумела приобрести занозы и ссадины толстая Рая.

Теперь в саду оставались дозревать самые ценные осенние сорта: антоновка, апорт, скрижапель, анис. Дележка яблок была проведена, как торжественная церемония.

Директор совхоза велел доставить в сад весы. Яблоки, уложенные в корзины, взвесили и разделили, поровну вначале между караульщиками и совхозом, а затем долю караульщиков поровну между пионерами и садолазами.

Многие деревенские мальчишки пришли на дележку с родителями, очевидно, те опасались, что их могут обмануть, как маленьких. Мужики и бабы сами проверяли весы и наблюдали дележ с торжественной серьезностью, свойственной в таких делах трудовым деревенским людям.

И, получив положенное, потащили по домам корзины с таким молчаливым достоинством, которым мы невольно залюбовались.

Доставшиеся нам корзины с яблоками мы поставили в шалаши для аромата.

Но, увы, приятный яблочный запах в шалашах не спас нас от грядущих неприятностей.

Неожиданно, тут же после обеда, дозорные заметили, что по направлению к нам движется из показательного лагеря, поднимая пыль, нестройная, шумная, жестикулирующая толпа.

Движение ее и шум по мере приближения к лагерю нарастали.

Мы сразу почуяли: что-то случилось, и что-то нехорошее... Иначе почему наши выкатились из гостей раньше времени?

Тревогу увеличили вырвавшиеся вперед Катя и Франтик. Они ревели, как маленькие.

- Обидно, - говорил Франтик, размазывая грязным кулаком слезы.

- Наша редиска! Наши огурчики! - причитала Катя.

Когда они немножко поуспокоились, выяснилось, что наши ребята, будучи вместе с родителями приглашены к обеду, увидели за столом у пионеров Вольновой наши именные огурцы!

Оказывается, они попали сюда в очередной партии овощей, которыми артель "Красный огородник", по договору, за известную плату снабжает опытно-показательный лагерь.

И ребятам это показалось очень обидно. О родителях и говорить нечего, они возмутились до глубины души тем, что их ребята работают на каких-то привилегированных детей.

- Как вам нравится, а? Наши дети огурцы, редиску выращивают, трудятся, а те запросто жрут! Да что же, наши ребята - батраки, что ли, для них?

- Почему для тех четырехразовое питание бесплатно, а для наших шиш!

- Это в честь чего же такое неравенство? Одни живут в хоромах, на всем готовеньком, а другие - на шишах в шалашах!

- Те живут, как в раю, наслаждаются, прохлаждаются, а наши на них батрачат в поте лица... Это что же такое творится? По какому такому праву?

- .Нет, мы такого издевательства над своими детьми не позволим! Мы всю жизнь на других батрачили, а теперь наши дети!..

Родительский митинг продолжался до позднего вечера.

Никого уже не интересовал ни чай с медом, ни медовые яблоки. Все, что раньше казалось хорошим и славным, теперь казалось дурным. Чем раньше восхищались и умилялись, теперь возмущались: