Николай Богданов - О смелых и умелых

Николай Владимирович Богданов

О смелых и умелых

рассказы военного корреспондента

МЕДОВЫЙ ТАНК

Чужие самолеты в небе. Разрывы бомб на земле. Пальба вдоль границы. Пожары. Это война. Не верилось, что вот так она и начнется в одно прекрасное утро.

Неужели немецкие фашисты решились напасть на такую могучую державу, как наша страна? С ума сошли, что ли?

Вот пылит мотоцикл. На нем два чистеньких немца в военной форме. Едут, посматривают по сторонам, словно природой любуются. Подкатили к деревне. Вдруг один - трах! - из автомата по соломенной крыше зажигательными пулями. Занялась, горит изба.

А вслед за ними на дым пожара понаехали броневики, транспортеры, полные солдат в мундирах мышиного цвета, в рогатых касках, грузовики с пушками на прицепах. Заполнили деревню.

Солдаты резво, сноровисто попрыгали с машин врассыпную. Кто ловить кур, кто хватать поросят. Жители убежали, а вся живность и имущество вот оно, в избах. Тащат солдаты укладки, разбивают на крыльце сундуки. Один радуется шелковому отрезу, другой - вышитому полотенцу. Денек летний, душный. Достают воды из колодцев. Умываются, плещутся, хохочут. А рядом жарко горит изба, от нее загораются другие.

Вот они, враги. Значит, у них так и полагается. Жечь, грабить. Впервые в жизни видели такую картину наши танкисты - командир танка лейтенант Фролов, башенный стрелок Али Мадалиев и водитель Василь Перепечко. Широко открытыми глазами глядел Фролов в узкую смотровую щель и докладывал по радио командиру полка все, что видит.

Танкисты ловко замаскировали свою ладную, быструю "тридцатьчетверку" [1] среди старых скирд соломы на краю села, у пчельника, и, не замеченные фашистами, могли пересчитать все их машины и пушки.

Мотоциклистов приказано было пропустить... А что делать с этими?

Пока что не воюют, а грабят. Ага, вот затеяли что-то военное. Бегут к пчельнику. В руках саперные лопатки, на ходу надевают противогазы. Неужели хотят применить отравляющие газы?

Наши насторожились. Дело серьезное.

И вдруг солдаты в противогазах набросились на ульи. Ломают, опрокидывают. Вытаскивают рамки с медом, наполняют котелки. Пчелы поднялись вверх черной тучей.

- Огня бы им, а не меду!

Пальцы Мадалиева легли на гашетку скорострельной пушки.

- Стоп, - прошептал Фролов, стряхивая капли пота с бровей (в стальной коробке танка было жарко). - Задание выполнено. Приказано пробиваться к своим. Будем пробиваться!

- Есть, - отозвался Перепечко, берясь за рычаги.

Он дал газ, мотор взревел, и танк сорвался с места, стряхнув с себя груду снопов, пошел по пчельнику, как слон.

Немцы, грабившие пчел, бросились врассыпную. Али Мадалиев влеплял снаряд за снарядом в бронетранспортеры, в грузовики со снарядами. А Василь Перепечко гусеницами давил противотанковые пушки. Фашистские артиллеристы и пехотинцы, не раз бывшие в переделках, не растерялись.

Но странными жестами они сопровождали свою подготовку к неожиданному бою. То и дело хватались за глаза, за щеки, за носы, размахивали руками. Словно хватали воздух...

Что-то мешало им бросать гранаты, стрелять.

Пчелы!

Да, миллион пчел поднялся с разоренного пчельника и гудел вокруг, как буря, жаля встречного-поперечного без разбору. Все люди им стали враги.

- Огонь! Огонь! - командовал Фролов. - Наддай!

Затвор щелкнул, а выстрела не последовало.

- Боекомплект кончился, - сказал Али, в азарте расстрелявший все снаряды.

Тогда Василь Перепечко бросил танк вперед, и машина скатилась на деревенскую улицу.

Стальной грудью машина таранила стенки броневиков, расщепляла борта грузовиков, давила пушки, так что колеса разбегались в разные стороны. То вздыбливалась горой, то оседала, и танкистов внутри машины бросало, как в лодке во время бури.

Они стукались головами о какие-то предметы, едва не сваливались со своих сидений. Фролов почувствовал пронзительную боль в глазу. Перепечко словно пламенем опалило губы. Мадалиева куснуло в нос.

Не обращая внимания на ноющую боль, лейтенант Фролов кричал:

- Круши, давай!

Перепечко отлично владел всеми способностями боевой подвижной "тридцатьчетверки".

Спасаясь от бешеного танка, фашисты прыгали в окна домов, лезли на деревья; один, ухватившись за веревку журавля, шмыгнул вместе с ведром в колодец. А два каких-то ловких фрица, на которых несся танк, изловчились, подпрыгнули и вскочили на его броню, тем и спаслись. Но не успели они опомниться, как танк, пройдясь по улице, свернул за околицу и помчался прочь с такой скоростью, что невозможно было спрыгнуть.