Николай Богданов - Когда я был вожатым

Пионеры решили объявить этим порокам беспощадную борьбу.

- Знаешь, вожатый, мы что придумали, - заявил мне на совете отряда Франтик, - обыграть всех наших беспартийных ребят дочиста и все выигранные перышки продать соседней школе. Вот и деньги на барабан!

- Не годится.

- Ну, тогда вынуть у всех грызунов семечки из карманов, сделать такой внезапный налет. А реквизированные семечки - на базар. Вот Костя, его мать нам и продаст, - предложил Шариков.

- Опять не то.

- Ну, вожатый, почему "не то"? У нас же шефов-то нет. Хорошо вон отрядам при заводах, при фабриках, там отцы отработают смену-другую в пользу отряда, вот и все!

- А почему бы, ребята, нам самим не заработать?

Я все ждал такого предложения. Мы, студенты, когда не хватало стипендии, поступали просто: шли на товарные станции, на склады, работали грузчиками. У нас были свои студенческие артели. Конечно, детский труд у нас запрещен. Но видел я, как нанимались мыть и очищать товарные вагоны женщины из городской бедноты и им помогали девчонки.

Может быть, и пионерам можно в виде исключения заработать себе на горн и барабан.

Решили посоветоваться с нашим партприкрепленным - дядей Мишей. При каждом отряде были такие шефы из старых коммунистов. Мы своим особенно гордились.

Богатырь с виду. Лицо загорелое, а волосы седые. Командир одной из краснопресненских баррикад в 1905 году.

Бежал с царской каторги, жил в эмиграции. В гражданскую войну партизанил на Дальнем Востоке. У него были грозные, лохматые брови и детские голубые глаза.

Он выслушал мое предложение, подумал, как всегда, и сказал неторопливо:

- И меня прихватите... Я когда-то большим спецом был витрины мыть, зеркальные стекла протирать. Я этим занимался в эмиграции, в Париже.

Ну, раз такой человек стекла мыл в Париже, чего же нам дома-то стесняться!

После долгих переговоров нам доверили вымыть и протереть стекла в запущенном здании вокзала Москвавторая.

Заработанных денег хватило и на барабан, и на горн, и на кусок бархата для знамени.

Признаюсь, мы скрыли это от наших беспартийных ребят и даже от учителей, придумав, что все это подарки несуществующих шефов. Нам казалось, что так больше чести.

Лихо маршировал наш отряд под звуки горна и грохот барабана по нашему кривому переулку. Задорно прошли мы разок-другой и мимо опытно-показательной школы имени Радищева.

Стройность картины нарушали только беспризорники, бездомные обитатели нашего переулка. Лохматые, чумазые, они бежали за нами завистливой толпой. Может быть, потому, что котел для варки асфальта, у которого они ютились, стоял близко от нашей школы, или оттого, что наши ребята не брезговали иной раз поделиться с ними завтраками, эти беспризорники так и липли к нашему отряду, совсем не интересуясь отрядом Вольновой.

Но не в них дело, главное - что мы четко печатали шаг под барабан. У нас были горн и красное знамя. И все это мы добыли сами и теперь демонстрировали перед окнами соперников.

Мне показалось, что сама Софья Вольнова выглянула в окно, привлеченная звонкими руладами горна и трелями барабана. И сердце мое сладко забилось.

- Мы еще вам покажем, опытно-показательные!

Как-то раз, на очередной встрече вожатых по обмену опытом, она мне так обидно посочувствовала, что вызвала желание посоревноваться - кто кого.

КАК МЫ ШТУРМОВАЛИ ПЕРЕКОП

Многие отряды тогда соревновались за право носить имена героев революции и гражданской войны. Наши с Вольновой пожелали взять себе имя Буденного.

Мои ребята считали, что имеем на то особое право: отец нашего пионера Шарикова служил кочегаром на бронепоезде "Ваня-коммунист", который своим метким огнем по скоплениям белогвардейской конницы помог Буденному выиграть знаменитую битву за Воронеж.

Шариков со слов отца рассказывал, как это было...

И каким смельчаком был Буденный. И как он командовал, не слезая с коня. Подскакал к бронепоезду, постучал звонким клинком о стальную броню орудийной башни и указал командиру цель, по которой открыть огонь.

Не все знали такие подробности о боевых делах избранного нами героя. Кому же, как не нам, носить на отрядном знамени его имя!

А пионеры Вольновой не уступали. Они вычертили большущую карту всех военных походов Первой Конной армии.

Удары буденновцев по врагам были изображены красными стрелами, войска белых обозначались белым, зеленых - зеленым, скопления махновских банд черным.

И вот решающий час настал.

Отряды красных выстроились у подножия Воробьевых гор. На всех буденовки, выданные с военных складов.