Николай Богданов - Когда я был вожатым

- Она вожатая, потому что у нее мать вагоновожатая! - пискнул опять парекек и спрятался под парту.

На все эти шутки снисходительно поглядывал важный, толстый пионер в очках.

- Уйми своего Игорька, доктор! А то мы ему живо ежиков наставим.

- Почему он доктор? - спросил я. - Потому что в очках?

- У него отец тоже доктор.

- Доктор паровозов, - важно ответил толстяк.

- Просто слесарь по ремонту паровозов, это он важничает! - закричали девчата.

Выяснилось, что доктором прозван Ваня Шариков, вожатый звена "Спартак".

- У нас две Раи - одна маленькая, другая большая...

Вот она, самая толстая. Из нее маленьких две получится.

- Рая-маленькая сама пришла, а большую папа привел.

- Чтобы похудела!

- Чтоб ее коллектив воспитал, а то она очень рыхлой растет... Одни мечты и никакой инициативы. А теперь время не то... не для таких.

- И две Кати у нас - одна беленькая, другая черненькая.

Всех я в тот раз не запомнил, конечно. Народец, как видите, разношерстный. В основном дети городской бедноты. Что же их собрало вместе? И я спросил, почему они хотят быть пионерами и что думают делать.

- Насчет почему пионеры - это понятно: хотим быть передовыми. Не ждать, пока вырастем, сейчас действовать... А вот как - мы еще не знаем...

- А я знаю! - выскочил очень чистенько одетый мальчишка с нарисованными химическими чернилами усами. - Давай, вожатый, подготовимся... сухарей там, оружие - и на подпольную работу в Германию. Мы маленькие, через границу проскользнем - шуцманы нас не заметят... А с немцами чего проще геноссен, ауфвидерзеен!

- Да не слушайте, это Франтик, фантазер, - оттащила его девочка сильной рукой. - Лучше всего агитпоход.

На смычку с деревней!

- Мальчишкам даешь экспедицию на басмачей! В горы, разведчиками... А девчонки пусть на борьбу с паранджой - раскрепощать женщин!

- Да постойте вы, пусть вожатый скажет.

Многие бы заткнули уши от такого шума. Но я, как

старый комсомольский активист, находил в этой бурливой стихии особую прелесть, это напоминало мне начало нашей комсомолии. Давно ли мы сами были такими!

С улыбкой посматривал на меня и на ребят взрослый человек, сидевший в сторонке у окна и ни во что не вмешивавшийся.

У него было темное, продубленное какими-то нездешними ветрами лицо и белые как снег волосы.

- Все правильно, - сказал я, - но все в свое время, а сейчас посмотрим, умеете ли вы ходить строем. А ну, на линейку строиться! Шагом марш!

Вышли ребята в старинный парк, прилегающий к школе, построились на влажной тропинке в тени больших лип.

Стою перед строем, объясняю законы юных пионеров, рассказываю про обычаи и замечаю - некоторые ребята поджимают под себя ноги - то одну, то другую.

- Чего это вы, как журавли на болоте?

- Тропинка холоднющая, пятки зябнут.

Вижу - многие босиком.

- Вы что, обувку дома забыли?

Молчат босоногие, застеснявшись.

- Родители не дали. Говорят, обувка нужна в школу ходить, ее беречь надо, - важно сказал Шариков, посмотрев на свои заплатанные ботинки.

Переглянулись мы с седым человеком - бедновато, мол, живут еще наши люди, детскую обувочку чиненуюперечиненую берегут! Учти, мол, говорил его взгляд. Я учел и, оставив словесность, переключился на разминку.

- По тропинке бегом, марш!

Полюбовавшись на ребят, раскрасневшихся после

бега, и, очевидно, решив, что я овладел стихией, седой человек, как-то незаметно пожав мне в локте руку, ушел.

Это был прикрепленный к отряду от райкома партии старый коммунист Михаил Мартынович Агеев. Все его звали дядей Мишей.

КАК МЫ ДОСТАВАЛИ ГОРН И БАРАБАН

Итак, за меня проголосовали единогласно и я вступил в командование пионерским отрядом в качестве вожатого.

Школа, при которой жил мой отряд, оказалась одной из беднейших в районе. У нее не было никаких шефов.

Ребятам некому было подарить даже барабан. Не было горна. А без этого какой же пионерский отряд!

Идеи и способы достать барабан возникали у наших бойких ребят самые неожиданные, простые и фантастические. Вот, например, при помощи перышек и... семечек.

В то время два бича терзали школу: игра в перышки и лущение семечек.

Еще с голодных времен укоренилась эта привычка - грызть семечки, чтоб обмануть голод. И ребята грызли их везде и всюду, даже во время уроков. Послушаешь, учительница что-то объясняет, а в классе стоит сплошное пощелкивание, как треск кузнечиков. А игрой в перышки увлекли их беспризорники до того, что школьники играли, спрятавшись под партами.