Александр Каменец - Основы духовно-нравственного воспитания в системе дополнительного образования

И только наш век пришел к релятивизации нравственности, то есть идее о том, что моральные нормы и отношения относительны: в какой-то ситуации целесообразной может быть и безнравственность, если требуют «интересы дела». Другими словами, нравственность в контексте постмодернистской парадигмы стала пониматься как некая конвенция, – соглашение, достигнутое между людьми насчет понимания-различения добра и зла.

Но если нравственность – это всего лишь «договор» между людьми, то его условия всегда можно изменить в выгодном для себя отношении. Средневековое мировоззрение было иным: если человек переступал «заповедь Божью», он не просто нарушал договор, но посягал на весь нравственный миропорядок и законы духовной жизни; более того, на законы Универсума. Нравственный миропорядок в известной мере отождествлялся с космологическим устроением мира и законом Вселенной. Поэтому христианские заповеди были направлены не только на сохранение социума через организацию «правильных» социокультурных взаимодействий, но трактовались более масштабно: как «делание добра» для Вечности. И древнерусские мыслители, хотя и не были «теоретиками» в собственном смысле этого слова, но в реальной жизни, реальной истории отстаивали высокие нравственные идеалы. Например, Сергий Радонежский содействовал возрождению русской духовности и нравственности, которые были поколеблены в период иноземного завоевания. Историк В. О. Ключевский назвал преподобного Сергия «благодатным воспитателем народного духа»: своим подвигом, своим примером он способствовал формированию русского национального самосознания. Это отразилось и в иконописи Андрея Рублева, посвятившего свою икону «Троица» великому наставнику.

Продолжая мысль о том, что древнерусскую икону можно рассматривать как определенное мировоззрение, несущее в себе в данном случае представление о высоких духовных идеалах и, соответственно, сопоставление иконических символов и философских универсалий в их безграничных герменевтических возможностях, легко увидеть обоснование связей между представлениями о духовности в иконописи и философии, в русской религиозно-философской культуре. Например, философ В. Соловьев видел в иконах выражение «софиологии» – представлений о церковной премудрости.

Несколько слов о софиологии. Категория Софии – важнейшая церковная категория. София значит «Премудрость Божия». Это образ церковного сознания, образ Света, Преображения, воплощенный в Иконописи. Именно эти символы всегда служили определяющими принципами формирования духовно-нравственных парадигм русской культуры.

Здесь необходимо отметить определенное различие онтологических и гносеологических оснований русской и западной философии.

Западная философия формировалась как рационалистическое мировоззрение, определяемое в наибольшей степени не духовными, но познавательными интенциями, то есть главной доминантой философской зрелости считается теория познания (гносеология). Так полагал И. Кант. И если она отсутствует, вроде бы нет и философии.

Между тем в русской философской традиции западный путь создания онтологических парадигм как основы познания мира не являлся определяющим. Русские философы исходили из теории Всеединства – системы представлений о более масштабном значении познания, а не только узко-рассудочном. Например, славянофилы утверждали, что теория познания как деятельность разума является лишь частью нашего общего действования в мире. Тогда смысл, значение, функции теории познания определяются из нашего отношения к миру, которое включает в себя и духовно-нравственное отношение. И это не абстрактные универсалии фундаментальной науки, но принцип духовной практики, и вообще социально-нравственной деятельности. На этом принципе были основаны в дальнейшем народнические идеи – «хождение в народ» как теория «малых дел», а затем и более широкие преобразования, связанные с идеями «социального христианства».

Вторая особенность русской философии – антропологизм – тема человека, и вся структура моральных установок практически прослеживается у всех русских мыслителей. Вершиной ее является, как известно, «панморализм» Л. Н. Толстого.

Третья особенность русской философской культуры заключается в ее высокой духовности. Крупнейший специалист по истории русской философии протоиерей В. Зеньковский определил предмет русской философии как «духовное становление Русской нации» [5].