Александр Каменец - Основы духовно-нравственного воспитания в системе дополнительного образования

В XII веке Владимир Мономах незадолго до смерти пишет свое знаменитое «Поучение», которое обращает к своим потомкам. Интерпретируя библейские правила, этот князь говорит о тех формах поведения, которые в тот период формулировались как «благочестие». Их можно представить как нормативы древнерусской этики: «Научись, человек, ума смирению, <���…> очам управлению, языка воздержанию, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела…»; «лишаемый – не мсти, ненавидимый – люби, гонимый – терпи, хулимый – молчи». И дальше Владимир Мономах говорит о том, что главная добродетель человека – «милосердие к ближнему» [5, с. 54].

Это говорит человек XII века, повторяя догматы нравственности еще более древние, которые большинство современных людей понять не в силах. Им кажется противоестественной этика, которая учит бескорыстию в отношениях между людьми. Очень трудно современному человеку понять, что такое «милосердие к ближнему»: милостыня, подачка, благотворительность? – все это лишь части того, что в древнерусской культуре понималось как проявление духовности, нравственности.

Таким образом, можно сказать, что уже в древнерусской культуре формировались основы духовно-нравственного воспитания. И многие из тех вопросов, которые ставились мыслителями Древней Руси, были в дальнейшем продолжены философами Серебряного века – В. Соловьевым, И. Ильиным, Н. Бердяевым, П. Флоренским. Но наши современники очень мало знают о выдающемся русском религиозно-философском наследии. Объяснить это можно не только тем, что в советский период религиозно-философские трактаты искоренялись беспощадно – как «суеверие» и «средневековое мракобесие», но и укоренившимся представлением западной секуляризированной культуры, утверждавшей, что в России не было не только этики, но и философии вообще, что вся русская философия сплошь эклектична и заимствована с Запада.

При этом совершенно очевидно, что если отсутствует самостоятельная философия, достаточно трудно сформулировать и национальное самосознание, и духовные идеалы, и критерии нравственности. Между тем существует огромное множество источников по древнерусской и средневековой литературе, свидетельствующих о том, что на Руси существовала богатая философская традиция. Но русская философия развивалась в недрах религиозного миросозерцания, в этом ее специфика и самобытность, хотя в данном случае этот фактор не является особенностью именно русской философии: общеизвестно, что философия возникает из религии – так было и в античной Элладе, и в древнейших культурах Востока. В этом смысле генезис русской философии даже близок западной модели развития.

Конечно, в Западной Европе философская мысль развивалась быстрее, поскольку Запад стал наследником античной культуры. В дискуссиях о «запоздалом» развитии русской философии большое значение имел фундаментальный труд Г. Флоровского «Пути русского богословия» [16], в котором он выявил весь комплекс философских и этических проблем, которые первоначально развивались в богословском контексте.

Почему в богословском? Потому что образовательные институты на Руси с гуманитарным уклоном и началами философии формируются в духовных академиях и монастырях. Поэтому иные были первоисточники и учителя, чем на Западе. Истоки русского мировоззрения следует искать не в латинских или греческих переводах, которые были в изобилии на Руси, но в духовно-философских трудах отечественных мыслителей.

Помимо упоминавшихся духовно-нравственных произведений древнерусской культуры, высокого развития достигает иконописание. Это иконы Андрея Рублева, в том числе его знаменитая «Троица», ставшая апофеозом русской духовности, а также фрески Дионисия и Феофана Грека.

Русский философ Евгений Трубецкой охарактеризовал иконописное творчество как «умозрение в красках» и видел в них проявление высочайшей духовности.

Здесь, вероятно, нужно прояснить вопрос о том, как иконопись может являться «умозрением», то есть мировоззрением, и может нести философские представления? Какие именно? Ведь живопись – это невербальный вид творчества, она воздействует на зрителя образами, а не логикой. И здесь мы касаемся очень сложного вопроса о сути творчества и выразительности художественных средств.

Творчество в живописи – и вообще в искусстве – достигается сложным символическим выражением и высочайшей художественной образностью, воплотившей национальные идеалы и символы русской культуры, которые представляли основы национального самосознания и духовной идентичности.