Мария Чернышева - Мимесис в изобразительном искусстве - от греческой классики до французского сюрреализма

Эту грацию обеспечивает еще одно правило, изобретенное и примененное Поликлетом, – правило контрапоста. О нем Плиний писал так: «отличительной особенностью Поликлета является то, что он додумался придавать фигурам такую постановку, чтобы они опирались на нижнюю часть лишь одной ноги». [30] Там же. С. 309. Контрапост – это правило постановки фигуры, заключающееся в том, что если из двух ног сильнее напряжена правая, то из двух рук – левая, и наоборот. Напряженная, опорная, выпрямленная правая нога дорифора уравновешена напряженной, но согнутой в локте, несущей копье левой рукой; расслабленная, согнутая в колене левая нога уравновешена расслабленной, но выпрямленной правой рукой; голова чуть повернута вправо, в то время как торс и бедра – слегка влево.

Контрапост устанавливает перекрестное равновесие правой и левой частей тела, а также – равновесие двух противоположных состояний тела: покоя и движения. Контрапост сообщает фигуре полудвижение, полупокой, нечто среднее между состоянием окаменевшего в напряжении Геракла на рельефе из Олимпии и состоянием мчащегося по воздуху лапифа на рельефе из Афин. Это полудвижение / полупокой оказывается по-своему более живым не только чем покой, но и чем достигшее своего апогея и тем самым отчасти исчерпавшее себя движение. Правило контрапоста является хорошим примером того, как абстрактное знание и математический расчет порождают образы, полные живой, естественной пластики.

4. Поликлет. Дорифор. 450–440 гг. до н. э. Реконструкция в бронзированном слепке с мраморной римской копии греческого оригинала.

Способ творчества Поликлета принципиально отличается от способа творчества Зевксиса тем, что исходит не из видимых и конкретных произведений природы. Это не мимесис способом отбора, но все-таки мимесис, так как в представлении Поликлета его закон учитывает природный порядок. Способ Поликлета можно назвать пойэтическим мимесисом.

«Гермес с младенцем Дионисом» Праксителя. Знаменитая статуя «Гермес с младенцем Дионисом» (ок. 340 г. до н. э., мрамор, высота 213–216 см, илл. 5) – один из немногих дошедших до нас оригиналов греческой пластики IV в. до н. э. Она приписывается Праксителю. [31] У исследователей нет единодушной уверенности в авторстве Праксителя. Возможно, это превосходная эллинистическая копия с его произведения. Гермесу поручено спасти младенца Диониса от мести Геры, тайно доставив его на воспитание к нимфам. Пракситель изображает Гермеса остановившимся в пути. Он опирается о ствол дерева и с едва заметной улыбкой наблюдает, как сидящий на его руке младенец тянется к виноградной грозди. Держащая гроздь рука Гермеса не сохранилась.

Фигура Гермеса основана на новом расчете пропорций: голова укладывается в росте восемь раз. А его поза подчинена правилу контрапоста, открытому столетием раньше Поликлетом. Гермес опирается на правую ногу и на левую руку, но его тело сильно изгибается в бедрах. И исконная уравновешенность контрапоста превращается в расслабленную и прихотливую позу. Эффект ее усилен чрезвычайно тонкой, мягкой моделировкой очертаний форм и мышечного рельефа и чрезвычайно тщательной полировкой мрамора, отличающими манеру Праксителя. Поверхность статуи кажется живой, согретой и смягченной нежными переливами света. Сходство с живым телом первоначально подчеркивало и то, что статуя была тонирована воском, а отдельные ее части раскрашены. Гибкую, плавящую архитектуру тела грацию, не знакомую скульптуре предшествующего столетия, Пракситель придавал и другим своим статуям, но их римские копии не смогли ее сохранить.

5. Пракситель. Гермес с младенцем Дионисом. Ок. 340 г. до н. э. Олимпия, Музей.

Гермес Праксителя обладает еще одним свойством, необычным для более ранней скульптуры: человеческим взглядом и, следовательно, выражением лица. Взрослый бог внимательно смотрит на бога-младенца, причем его взгляд смещен в сторону относительно поворота лица, что возможно передать, казалось бы, только изображением зрачков, которое в нынешнем состоянии статуи отсутствует. Этот заинтересованный взгляд вовне лишает скульптурный образ гордой телесной самодостаточности и духовной отчужденности и наделяет его прохладной, легкой, но все же эмоциональностью.