Лоис Лоури: Вестник

— Что ты видишь? — хрипло спросил ее Мэтти.

Но Кира ответила не сразу. Ее глаза были закрыты, а пальцы двигались как во сне. Иголка входила в ткань и выходила из нее, входила и выходила.

Он поднял голову и попробовал осмотреться. Но его глаза заплыли, а когда он поднялся, кровь все еще текла из носа. Поэтому он застонал и вновь лег. Когда он ложился, то почувствовал, как слабое тельце щенка пошевелилось у него за пазухой.

Мэтти никогда не чувствовал такой всеобъемлющей грусти. Его первая собака умерла в старости, мирно и в полной готовности к этому. Но Шкода был всего лишь щенком, он только начинал знакомиться с жизнью. Он был таким веселым, любопытным и игривым. Казалось невозможным, что совсем скоро он станет безжизненным тельцем.

Но это так, подумал он. Все вызывало у него грусть: Деревня, которая больше не была такой прекрасной, как раньше, Кира, которая не была молодой энергичной женщиной, которую он всегда знал. А Вождь? Он стал думать о том, что сейчас происходит с ним.

Вдруг Кира как будто очнулась. Она зашептала:

— Он идет. Он близко.

Ее голос звучал прямо за ним, совсем близко от ушей Мэтти, потому что он лежал, свернувшись рядом с ней. Но в то же время голос доносился издалека, как будто она удалялась от него.

Вьюн, опутавший лодыжку, потянул его, впился в ногу, закрепился и выпустил вверх еще один побег. Новый росток, змеясь, выполз из кустов и обмотался вокруг его ступни. Вождь не замечал этого. Он стоял неподвижно, прислушиваясь. Его глаза были открыты, но он больше не замечал кишащие мерзкими тварями деревья вокруг себя, не видел их ядовитых листьев, не чувствовал вонючей темной грязи под ногами. Теперь он заглядывал за предел и видел что-то очень красивое.

— Кира, — сказал он мысленно — его голос было еле слышно, а губы опухли и покрылись открытыми язвами.

— Ты нам нужен, — ответила она. Она тоже говорила мысленно.

Мэтти был рядом с ней и ничего не слышал, кроме тихого шума, с которым ее пальцы двигались над тканью.

Там, за пределом, сознание Вождя встретило сознание Киры, и они стали приветственно кружить друг с другом, словно два дымка.

— Мы ранены, — сказала она, — и заблудились.

— Я тоже ранен, и меня тут держат, — ответил он.

После этих слов они опасно удалились друг от друга. Вождь уже чувствовал, что его обвивает вьюн. Его колено согнулось оттого, что в него впился вьюн с острыми колючками. Он попытался дотянуться до него, но его руки тоже были связаны.

С большими усилиями его сознание вновь коснулось ее сознания.

— Попроси мальчика помочь, — сказал он.

— Вы хотите сказать, Мэтти?

— Да, хотя это его ненастоящее имя. Скажи, что нам нужен его дар. Всему нашему миру нужен.

Мэтти почувствовал, что Кира рядом с ним пошевелилась. Она открыла глаза. Он видел, как она облизывает покрытые волдырями губы. Когда она заговорила, голос ее был так слаб, что он не мог различить отдельные слова.

Он с трудом придвинулся к ней и приблизил ухо к ее губам.

— Нам нужен твой дар, — прошептала она.

Мэтти разочарованно откинулся назад. Он последовал совету Вождя. Он не тратил свой дар понапрасну. Он не вылечил Рамона, не вылечил вывихнутую ногу Киры и даже не попытался спасти своего щенка. Но теперь уже слишком поздно. Его тело настолько изранено, что он едва может двигаться. Он был не в состоянии согнуть свои истерзанные руки. Как он теперь сможет наложить руки хоть на что-нибудь? Да и что он должен вылечить? Столько всего разрушилось.

В отчаянии он отвернулся от нее и скатился с одеяла на омерзительно воняющую грязь. Раскинув руки, касаясь ладонями земли, он лежал, ожидая смерти.

Но тут его пальцы начали вибрировать.

Сначала было едва заметное чувство. Оно отличалось от того, что в тот момент чувствовало его тело: от невыносимого жжения в руках и ладонях, мучительной рези от язв в высохшем рту, горячечного пульсирующего шума в голове.

Это был только шепот, намекающий на его силу. Он почувствовал ее в кончиках пальцев, в завитках узоров на их подушечках. Она двигалась по рукам, пока он недвижно лежал в грязи.

И хотя его била болезненная дрожь, он чувствовал, что его кровь начала нагреваться и двигаться быстрее. Он лежал без движения. Внутри него густая темная жидкость скользила по вьющимся венам. Она входила в его сердце, содрогалась в нем и двигалась дальше через лабиринт мускулов, собирая энергию, которую ей слабо отдавали едва работающие легкие. Он чувствовал, как энергия входит в его артерии. В самой крови он чувствовал отдельные клетки, видел их цвет и призмы молекул, из которых они состоят, и все это теперь пришло в движение и набиралось сил.