Андрей Салов - Нафаня

Первые успешные шаги в освоении языка были немедленно подкреплены вкусными подачками, что еще более ускорило процесс. Острая спица канула в прошлое, уступив место лакомствам, коими Нафаня щедро одаривал ученика, на которого стал возлагать большие надежды.

Нафаня не учел одного — злопамятства птицы, и однажды я стал свидетелем происшедшей между ними стычки.

В один из обычных учебных дней, Гоша превзошел самого себя, произнеся без запинки длиннейшую тираду, прославляющую Нафаню, который даже вырос от удовольствия. Успех был налицо, и Нафаня поспешил лично поздравить способного ученика. Дверь клетки распахнулась, и домовой оказался внутри, с лакомством в руках.

Нафаня позабыл многое, но попугай помнил все. И мучительно долго длящиеся дни, и самого мучителя с острой железкой в руках, от которого не было спасения и пощады.

Покинув насест, попугай бросился на обидчика. Нафаня не ожидал нападения, и Гоша, воспользовавшись этим, пребольно клюнул его в лоб, вдобавок наподдав крыльями по оттопыренным ушам маленького человечка. Нафаня, завопив, уронил принесенное лакомство и вцепился в нападавшего. Спустя мгновение по грязному, загаженному днищу клетки катался хрипящий и визжащий пестрый клубок, из которого в разные стороны летели перья и шерсть. Если бы я вовремя не вмешался и не разнял драчунов, неизвестно чем бы закончилась потасовка.

Нафаня, прихрамывая и кривясь от боли, скрылся в своем углу, бормоча проклятия, весь перемазанный и лишенный внушительных пучков шерсти. Попугаю тоже досталось изрядно. Устроившись на своей чудом не пострадавшей в драке жердочке, он тщетно силился привести в порядок свой некогда великолепный наряд, далеко не худшая часть которого теперь бесславно валялась в грязи.

Объявился Нафаня только на третий день и немедленно приступил к занятиям, не забывая время от времени злорадно колоть Гошу спицей в бок.

К счастью для попугая, он уже неплохо разговаривал, что его и спасало. Он покорил Нафаню рассказами о далекой родине. Он мог рассказывать о ней сутки напролет, а Нафаня — слушать. Дальше — больше. Мой серый приятель домовой всерьез увлекся Африкой, и мне приходилось частенько доставлять Нафане заказанные им справочники, художественные книги, карты и рекламные буклеты об этом удивительном материке.

Вернувшись с очередной книжкой, я не застал Нафаню дома. Он исчез. Исчезла и клетка с попугаем.

Я долго ломал голову над тем, куда он мог запропаститься. Уж не смылся ли он вместе с попугаем в сказку? Ответа не было. А когда я совсем отчаялся, целый день дремавшее радио вдруг ожило и нежным девичьим голосом пропело: «…уеду в Африку…»

Пропело и смолкло. Я остановился; а что, если…?

Поездку в город пришлось отложить, необходимо было отыскать Нафаню, пока с ним не случилось беды.

Обшарив в доме и дворовых постройках каждый закуток, заглянув в каждую щель, я не обнаружил никаких следов пребывания здесь Нафани минувшим днем. Нужно искать в другом месте. И я отправился в путь по известной мне тропке- дорожке, что вела в сказку, где я и рассчитывал найти Нафаню.

Едва заметная глазу дорожка, петляя меж разлапистых деревьев, привела меня к месту, где кончается реальность и начинается сказка. Лес изменился, уступив место непроходимым дубравам. Я в сказке, скоро можно будет отдохнуть и подкрепиться у нафаниной бабки, а заодно узнать, не знает ли чего старая о том, где сейчас ее внук.

Лес расступился, и я оказался на знакомой поляне у ведьминой избушки, хозяйка которой мирно дремала на крылечке, разморенная летним солнышком. При моем приближении ноздри ее огромного крючковатого носа беспокойно зашевелились, и она проворно вскочила на ноги. Вот это да! Такая древняя старуха и такая прыть!

Окончательно проснувшись, старуха узнала меня и, скорчив гримасу, должную означать улыбку, скрипучим голосом пригласила в избушку. Я с готовностью воспользовался приглашением. Дорога слегка утомила меня, я был голоден, и мне не терпелось расспросить старуху о внуке.

Увы, она ничем не смогла мне помочь.

Распростившись с гостеприимной хозяйкой, я отправился дальше на поиски пропавшего друга.

Где я только не был. Исколесил множество земель, но все впустую. Нафаня как в воду канул.

Судьба бродяги забросила меня в сказочный город и подарила приятный сюрприз. Я встретил ворона Кешу.

Покинув реальный мир и изрядно помотавшись по миру сказок, он нашел пристанище по душе в Изумрудном городе, где стал главным казначеем у Волшебника, правителя близлежащих сказочных земель. Волшебник был богат и могуч, имел великое множество золота и серебра, груды разноцветных драгоценных каменьев и горы красивых безделушек. Кеша, случайно залетевший в эти края, не смог отсюда выбраться. Обошлось без колдовства. Все было гораздо проще и прозаичнее. Деревенские старики не врали, ворон любил блестящее, а в Изумрудном городе его было предостаточно, и пролететь мимо для Кеши было равносильно предательству самого себя. А себя он уважал. Кеша был хитер и настойчив. Он тащил из города самое ценное, пряча в одному ему ведомых потаенных местах, хотя и понимал, что ему не хватит и десятка жизней, чтобы спрятать хоть малую толику сокровищ. Он чувствовал, что теряет рассудок, гибнет, но справиться с собой не мог. Спас его Волшебник, положивший конец Кешкиным страданиям. Отныне и до конца дней своих ворон назначался главным казначеем и хранителем сокровищ Изумрудного города.