Станислас-Андре Стееман - Осужденный умирает в пять

В . — Подобная разница в возрасте не отражалась на ваших отношениях?

О. — Нет.

В . — Извините, что я настаиваю… Всем известно, какой вы занятой человек, большую часть своего времени вы отдаете работе. Госпожа Лежанвье, женщина красивая и светская, много общалась… с друзьями. Не случалось ли вам в прошлом прощать ей какое-нибудь преходящее увлечение, мимолетное приключение?

О. — Никогда.

В. — К несчастью, следствием установлено, что жертва и подсудимый поддерживали интимные отношения… Вы знали об этом?

О. — Нет. И я по-прежнему отказываюсь в это верить. Обвиняемый волен сейчас как угодно чернить память моей жены, она не может протестовать…

Защита. — Обвиняемому нет никакого смысла лгать по этому пункту. Напротив, он признал факт обольщения только под нажимом следствия, против своей воли.

О. — Мне это видится в другом свете. Если общественное мнение поверит, что обвиняемый поддерживал связь с моей женой, из этого неизбежно последует вывод, будто она угрожала ему собственным револьвером в приступе ревности, и он убил ее случайно или в состоянии вынужденной обороны…

Гражданский истец. — Заключение судебного медика идет полностью вразрез с подобным выводом. Напомню, что на горле жертвы остались следы пальцев.

Защита. — В любом случае, мой клиент не говорит о вынужденной обороне, как он не преминул бы сделать, если бы события разворачивались именно таким образом. Он заявляет о своей полной невиновности, утверждает — и будет утверждать до конца процесса, — что оказался на месте убийства лишь после убийства и застал там свидетеля.

О. — Это еще одна ложь.

Лазар подскочил, он хотел было закричать, но побоялся возобновить неравную схватку с жандармами.

— Я лгу, да? Во всем? (Он говорил с ядовитой мягкостью в голосе.) Спросите-ка меня лучше, папаша, делали или нет Диане операцию аппендицита?.. Не было ли у нее родимого пятна на левом бедре?..

Знает ли он, что пропал? Прячет ли козырь в рукаве?

Достаточно взглянуть на его манеру держаться, чтобы утратить всякое снисхождение .

«Ля Пресс»

В . — Как вы считаете, мэтр, если добродетель госпожи Лежанвье остается выше всяких подозрений, какой мотив двигал подсудимым?

О. — Я не знаю. Может быть, воспользовавшись тем, что он остался с ней наедине в «Жнивье», он попытался ее изнасиловать и?..

В . — У вас был раньше повод подозревать, что он… интересуется госпожой Лежанвье?

О. — Нет, он, казалось, интересовался только моей дочерью.

В . — Вы не возражали?

Защита. — Все это совершенно бессмысленно! Защита предполагает доказать, что обвиняемый не может быть виновен по той простой причине, что не имел никакого мотива для убийства!.. Был он или не был любовником жертвы, ничего не меняет в деле! Он не мог жениться на Жоэль Лежанвье, так как женат. Представим на мгновение, как утверждает свидетель, что обвиняемый лжет, — вопреки собственным интересам, повторяю, так как вынужденная оборона гарантировала оы его оправдание, — что жертва из ревности действительно угрожала ему своим «Лилипутом»… Разве, разоружив ее, стал бы он трижды стрелять в нее с намерением убить? Ни за что! (Эти невольно сорвавшиеся слова были охотно перепечатаны всеми газетами.) Я взываю к суду!.. Не осуждают челвека в здравом рассудке за убийство без причин!

Председатель. — Мэтр, ваша защитительная речь еще впереди.

Ж.-Ж. Жура почесал за ухом своей шариковой ручкой. (У него вечно были следы зеленых чернил за ушами.) Он с большой неохотой занимался разделом судебной хроники в «Ль Эпок». Он предпочел бы писать в рубрику «Зрелища», хорошо разбираясь в эстраде и хореографии.

Сомнения будут в пользу обвиняемого до тех пор, пока не станет ясен мотив убийства

Так он рассчитывал начать свою статью, когда внезапная тишина, предвестница грозы, заставила его поднять голову, взглянуть на судей.

Все взгляды были устремлены на мэтра Лежанвье, бледного как смерть, внезапно ссутулившегося, вцепившегося обеими руками в барьер, отгораживающий место для свидетелей, чтобы не упасть.

«Он этого не скажет! — весь в поту, думал Лазар. — Он не сделает этого! Он не станет губить себя, лишь бы меня утопить!»

— Не убивают, не имея мотива! — повторял защитник с пафосом, гордый собой. — Пусть кто-нибудь докажет, что наш клиент имел повод для убийства!