Джон Коннолли - Жнецы

– Вообще-то она присутствовала всегда. Просто до этого я как-то не уделял ей особого внимания.

– Я понял, что теряю тебя, еще задолго до того, как наши пути разошлись.

– Каким образом?

– Ты начал спрашивать: «Зачем?»

– Значит, это стало казаться уместным.

– Уместность – понятие относительное. В нашем деле есть такие, кто вопрос «зачем?» считает прелюдией к вопросу: «как глубоко ты бы хотел быть закопанным?» или: «тебе венок из роз или лилий?».

– Но ведь вы ж были не из их числа?

Гэбриел пожал плечами.

– Я бы так не сказал. Просто я не был готов скормить тебя собакам. И вообще старался смягчить твои тревоги, прежде чем позволил отправиться в свободное плавание.

– Позволили? Мне?

– Ты уж дай старику малость поблажить, польстить самому себе. К тому же ты знаешь: не все из нашего дела уходили своими ногами.

– На момент моего ухода там оставались немногие.

– А таких, как ты, не было и вовсе.

Луис комплимент не принял.

– Так что, как видишь, – сказал Гэбриел, – мой моральный компас оказался вернее, чем ты, видимо, полагал.

– Вы уж не обижайтесь, но что-то мне в это не особо верится.

– Никаких обид. Хочешь – верь, хочешь – нет, но тем не менее это так. Я всегда щепетильно относился к той работе, которую тебе поручал. Бывали случаи, когда я шагал по тонкой грани, но не считаю, что когда-либо переступал ее охотно, а уж тем более по своей воле. Во всяком случае когда речь заходила о тебе.

– Ценю. Просто думаю, та грань со временем становилась все тоньше.

– Может быть, – задумчиво согласился Гэбриел. – Может быть. Так что там произошло вчера ночью? Я так понимаю, ты принимал визитеров?

Осведомленность Гэбриела о давешнем происшествии Луиса не удивила. По поступлении звонка от своего бывшего подопечного он мог как минимум навести справки, хотя вполне возможно и то, что Гэбриел узнал о происшедшем еще до того, как сам звонок был сделан. Кто-то мог ему сообщить. Таков принцип работы старых систем, и это, кстати, одна из причин, отчего молчание насчет смерти Детки Билли так сильно Луиса настораживало.

– Так, вылазка практикантов, – попытался отшутиться Луис.

– Возможно. А вот с вылазкой в автомастерскую все достаточно странно. На вид примитивно и бессмысленно, если только кто-то не пытался этим дать знак. Иначе зачем было одновременно целиться и в твою резиденцию?

– А вот здесь я не знаю, – пожал плечами Луис. – Да и в газеты попало. Уилли такая публичность совсем ни к чему. Мне она тоже не нравится: привлекает внимание. Уже привлекла.

Гэбриел с успокоительной незначительностью махнул рукой:

– Газетам нет дела до того, кому принадлежат здания. Им интересно только, кто в них умирает и занимается сексом, причем необязательно в этом порядке.

– С репортерами я не разговаривал.

Гэбриел глянул в окно, словно ожидая, что из сумрака неожиданно материализуются детективы штата. Не заметив их там, он как будто даже разочаровался. Интересно, насколько Гэбриел отдалился от своей прошлой жизни. Своры наемных убийц (Жнецов, как он их называл) при нем больше нет, однако уйти втихую на покой он никак не мог. Гэбриел уже и без того слишком много знал, но при этом всегда стремился знать больше. Он, может, уже и не отряжал убийц делать грязную работу на заказ, но, безусловно, оставался частью того мира.

Луис аккуратно постучал по газете. Там внутри лежала расплющенная свечка с отпечатками налетчика и копиями фотоснимков с мобильника Арно плюс отпечатки тех двоих лжекурьеров, которым хватило глупости сунуться в дом.

– Я тут кое-что принес, что попалось мне на глаза. Хотел бы, чтобы вы взглянули.

– Так ведь и полиция наверняка тоже на все взглянет?

– Может, у вас получится быстрее. Скажем, услуга от ваших друзей.

– Они не из тех, кто оказывает услуги безвозмездно. С ними всегда баш на баш.

– Тогда с вас этих «башей» два, потому что я хочу попросить еще об одной.

– Озвучь.

– У Уилли на работе что-то вынюхивали два федеральных агента. Выспрашивали насчет «Лероя Франка».

– Насчет расследования я ничего не слышал. Может, нашли ниточку где-нибудь еще, а от нее что-то начало разматываться. Опять же, в последние годы эти черти стали такими усердными. Я бы сказал, упертыми. Было время, когда терроризм легко прятался под личиной бизнеса. А нынче все очень усложнилось: малейший намек на подозрительный платеж, и пошли мурыжить и выпытывать, даже таких безобидных в этих делах, как Лерой Франк.