Сидни Шелдон - Гнев ангелов

Как хорошо понимала это Дженнифер!

Джек Сканлон замолчал. Его мысли были далеко.

– Итак, она родила?

Сканлон кивнул.

– Они умерли обе. – Ему было трудно говорить. – Некоторое время я подумывал... Я не хотел жить без нее. И все время представлял, каким был бы наш ребенок. Представлял, как было бы замечательно, если бы они обе были живы. Мне хотелось перенестись в то время, когда Эвелин еще не... – Он замолчал. Боль не давала ему говорить. – Я обратился к Библии, и она спасла меня от безумия. А затем, несколько дней назад, я увидел маленькую девочку, игравшую на улице. Она была просто копией Эвелин. Те же глаза, волосы. Она посмотрела на меня и улыбнулась. У меня помутилось в голове. Я подумал: вот ребенок Эвелин, наш ребенок.

Дженнифер видела, как у него побелели костяшки пальцев.

– Я знал, что этого делать нельзя, но я взял ее. – Он посмотрел Дженнифер в глаза. – Ни за что на свете я не причинил бы ей вреда.

Дженнифер внимательно наблюдала за ним, стараясь уловить фальшь. Но фальши не было. Перед ней сидел агонизирующий человек.

– А как же записка с требованием выкупа? – спросила она.

– Я не посылал никакой записки. Меньше всего я думал о деньгах. Мне нужна была лишь малышка Тэмми.

– Но кто-то же послал записку с требованием заплатить выкуп?

– Полиция утверждает, что это сделал я, но это не так.

Дженнифер задумалась, пытаясь собрать все факты воедино.

– История о похищении появилась в газетах до или после вашего ареста?

– До. Я помню, как мне хотелось, чтобы газеты перестали писать об этом. Мне хотелось уехать куда-нибудь с Тэмми, и я боялся, что нас поймают.

– Значит, кто-то прочитал об этом в газетах и решил получить выкуп?

Джек Сканлон беспомощно развел руками:

– Не знаю, я знаю только, что хочу умереть.

Дженнифер была тронута его болью. Если он говорит правду, а это просто написано на его лице, тогда он не заслуживает смерти за свое преступление. Конечно, он должен быть наказан, но не казнен.

Дженнифер приняла решение:

– Я постараюсь вам помочь.

Он спокойно сидел на стуле.

– Спасибо. Хотя мне и безразлично, что со мной будет.

– Мне небезразлично.

Джек Сканлон произнес:

– Боюсь, что у меня... у меня нет денег, чтобы заплатить вам.

– Не беспокойтесь об этом. Лучше расскажите о себе.

– А что бы вы хотели узнать?

– Начните с самого начала. Где вы родились?

– В Северной Дакоте, тридцать пять лет назад. Я родился на ферме. Если, конечно, можно назвать фермой клочок земли, на котором ничего не желало расти. Мы были бедны. Пятнадцати лет я ушел из дому. Я любил маму, но ненавидел отца. Я знаю, что Библия учит не говорить о родителях плохо, но он действительно был злым человеком. Ему доставляло удовольствие пороть меня.

Дженнифер заметила, как напряглось его тело при этих словах.

– Ему было приятно бить меня. За малейший проступок, который он считал неправильным, он хлестал меня кожаным ремнем с медной пряжкой. Затем заставлял меня становиться на колени и просить у Бога прощения. Долгое время я ненавидел Бога так же, как и своего отца.

Он замолчал, охваченный воспоминаниями.

– Итак, вы убежали из дому?

– Да. На попутках я добрался до Чикаго. Мне не удалось закончить школу, хотя я много читал. Стоило отцу застать меня с книгой, как он тут же хватался за ремень. В Чикаго я устроился рабочим на фабрику и там познакомился с Эвелин. Как-то я поранил руку на станке, и меня отвели в медпункт. А она там работала медсестрой. – Он улыбнулся Дженнифер. – Это была самая красивая женщина в мире. Моя рука зажила только через две недели, и все это время я ежедневно ходил к Эвелин на перевязки. Потом мы стали встречаться. Мы как раз собирались пожениться, когда компания не получила обещанный заказ и меня вышвырнули на улицу с сотней таких же, как я. Но Эвелин это не смутило. Мы поженились и жили на одну ее зарплату. Наверное, это единственное, из-за чего мы ссорились. Я настаивал, что мужчина должен заботиться о женщине, а не наоборот. Потом мне удалось найти место шофера грузовика с неплохим заработком. Плохо только, что, бывало, мы не виделись неделями. Но в остальном я был очень счастлив. Мы оба были счастливы. А потом Эвелин забеременела.

По его телу пробежала дрожь, руки затряслись.

– Эвелин и наш ребенок умерли. – По его щекам катились слезы. – Мне неизвестно, почему Господь поступил так. Наверное, у него была причина, но я не знаю какая. – Он раскачивался на стуле взад-вперед, не замечая этого. Ладони у него были сложены на груди в молитвенном жесте. «Я покажу тебе дорогу, которой ты пойдешь. Я дам тебе совет».