Джон Локк - Время от времени

— Да никак здеся сам Одноглазый Чарли Файн! — воскликнул Филип. — Что вы поделываете в городке, когда все эти каперы вон тама в порту?

— Скоро ты узнаешь, почему я тут, а не там, — заявил Чарли. — Но если сиськи этой железноголовой сучки восполнят сие богопротивное лицо, она может стоить целый песо.

Толпа изумленно загудела. Песо — испанская серебряная монета почти безупречной чистоты — для простолюдина того времени равнялась целому месяцу трудов.

Эта цена просто ошеломила Филипа Уинтера.

— Думаете приставить ее к работе в борделе? — уточнил он у Файна.

— Да, если возьму ее за песо и если сиськи ее того стоят, — подтвердил тот.

Облизнув губы, Филип поглядел на жену. Хестер отрицательно покачала головой. Уинтер же, доказывая свое умение работать на публику, вопросил:

— Кто еще здесь хочет зреть ее титьки?

Толпа пришла в неистовство, и продавец направился к жене.

Но не успел он подойти к ней, как прогрохотал выстрел. На долю секунды все собравшиеся оцепенели, а потом бросились кто куда. Человек, пальнувший из своего пистоля в землю, выглядел, будто чокнутый пьянчужка. Его огненно-рыжие волосы были измараны навозом, а необъятные рыжие бакенбарды покрывала засохшая блевотина. Когда он заговорил, голос его был мрачен, но тверд.

Лицо Чарли Файна побелело, как плат.

— Какого дьявола вы тут делаете? — зашептал он, подойдя к Пиму.

— Отвали, Чарли! — отрезал тот. — Я уже боле не в деле, посему волен быть здесь. — А затем добавил, обращаясь к аукционеру: — Я дам тебе испанский дублон чистого золота.

Толпа вскочила на ноги — все, как один — охая и ахая. Хестер всмотрелась в лицо Пима, ища признаки коварства, и в его глаза, в поисках следов безумия.

— Сие весьма забавно, мистер… как вас будет по имени? — сказал Филип Уинтер.

— Фамилия моя Пим, так меня и кличут. Я куплю эту прекрасную женщину и буду чтить ее, как леди, каковая она и есть, ведаю.

— Ну что ж, только без обид, Пим, да только видать, что ты обычный пьянчуга без всяких средств, кроме карманного пистоля, разряжать каковой ты права не имел, — заявил Уинтер. — Кто-нибудь, утащите его отсюда!

Подняв дублон высоко над головой, бывший пират подошел к самому краю аукционной колоды. Он держал монету так, чтобы продавец мог хорошенько ее разглядеть. Дублон — ошеломительные деньги, равные шестнадцати песо, или шестнадцатимесячному жалованью рабочего человека.

— Продано! — провозгласил Филип, хватая дублон. — Я бы задержался, чтобы выпить да отпраздновать вашу покупку, да у меня неотложное дело дома. — Зайдя к Хестер сзади, он толкнул ее в седалище с такой силой, что она чуть ли не рухнула с платформы в объятья Пима.

В этот момент где-то над толпой послышался девичий голос:

— Нет!

Джек и Эбби Уинтер приехали в город на его лошади, чтобы девушка могла посмотреть, как будут продавать ее мать. Пока Хоули толковал с Пимом, Эбби пробралась в подворье, и теперь они вместе наблюдали унизительное зрелище, стоя у открытого окна второго этажа. Когда Пим купил Хестер, ее дочь вскрикнула, и Джек постарался утихомирить ее, пока кто-нибудь не решил позвать власти.

— Ее купил бездомный пьянчуга! — причитала мисс Уинтер. — Что будет теперь с моей мамочкой?!

— С нею все будет прекрасно, — ответил капитан.

— Что? Прекрасно? Как ты можешь быть так глуп?! Только погляди, как он там пытается толковать с ней. Должно быть, она в ужасе. Посмотри, как она отворачивает лицо от его зловонного дыхания!

Джека куда больше озаботил вопрос, что делает в городе Чарли Файн. Пока Эбби смотрела на мать, пират взглядом проследил, как Чарли идет через толпу, и увидел, как тот хватает за руку помощника мэра Шрусбери Бартона Пайка. Обнаружив, что Файн указывает на Пима, Хоули бросился к ним.

— Ты куда? Вернись! — вскрикнула Эбби.

— Не шевелись! Я сейчас, — на бегу бросил капитан через плечо.

Ссыпавшись по лестнице, он через считаные секунды уже был во дворе. Проходя мимо бывшего квартермейстера, сделал вид, что машет кому-то на площади, одновременно быстро проговорив:

— Пим, Хестер, ступайте в подворье. Второй этаж. Бегом!

Схватив миссис Уинтер за руку, купивший ее моряк воскликнул:

— Извини, дорогая, но беда тут как тут! Бежим!

И они побежали через двор. На шее Хестер по-прежнему болталась петля, а руки ее были связаны. Пока зеваки в толпе смотрели, как они бегут, Джек, сделав крюк по площади, зашел к Чарли и Бартону Пайку сзади и последовал за ними, когда они, обогнув угол, направились к переулку, ведущему, как было известно Хоули, к черному входу в жилище коммандера Даулинга.