Макс Бодягин - Сонница. Том второй

– У меня кончились презервативы, моё счастье, – ответил я.

– Если ты будешь осторожен, мы можем как-нибудь так, – покраснев, сказала Лиля.

– «Как-нибудь так» сейчас небезопасно для тебя, мой оленёнок.

Лиля встала, молча оделась, одним движением связала свои чёрные волосы в густой пучок, потом нагнулась ко мне, легко поцеловала и шепнула:

– Придётся мне тогда как-то справляться вечером самой.

И выпорхнула из комнаты. Я вошел в коридор, чтобы проводить её и переспросил:

– «Самой»?

– А ты полагал, девочки этого не делают? – подмигнула Лиля, легко вдевая ногу в высоченную туфлю. – Ты слишком нас хорошо о нас думаешь.

– Подожди, я вызову тебе такси…

– Я уже, – улыбнулась Лиля и показала экран айфона, – Программа же есть специальная.

Она открыла засов, потом повернулась и вдруг бросилась мне на шею, целуя в глаза, в нос, в губы, в щёки, снова в глаза, шепнула: «Я действительно влюблена в вас, Виктор Рейнгольдович» и растворилась в сумраке лестничной клетки. Только цокот её каблуков рассыпанным горохом метался по ступеням.

Я подошёл к окну. Такси с жёлтой полосой по борту уже удалялось от подъезда, оставляя в снежной каше две широких сизых полосы. Лиля оглянулась в стекло заднего вида и припечатала к нему ладошку. В ответ я тоже приложил свою ладонь к оконному стеклу. Такси резко затормозило и тут же раздался звонок моего «блэкберри». Лиля вышла из машины, держа трубку возле уха.

– Да? – сказал я, глядя на её тонкий тёмный силуэт, словно процарапанный на нечистом снегу двора, пропитанном голубоватой весенней влагой.

– Ты очень вкусно пахнешь, – сказала Лиля.

– Ты тоже.

– Я позвоню.

– Я буду ждать.

Она снова села в автомобиль и укатила. А я оделся и поехал в ближайшую платную клинику, чтобы сдать экспресс-анализ на предмет «можем ли мы как-нибудь так», чувствуя себя при этом полным мудаком.

День десятый.

Пятница, 26 марта.

23:55

Сижу, смотрю на спящую Ингу и пытаюсь переварить её рассказ. Я только-только успел вернуться из клиники, захватив по дороге немного продуктов, как она уже стучала в дверь. Удивительно, что за десять минут до её прихода я успел собрать все наброски амулета, оставшиеся на столе, взять самый сносный из них и, глядя, на лилин рисунок, подправить его до узнаваемых очертаний.

Мой, кгхм, «нефритовый стебель» при встрече с Ингой вёл себя крайне странно. Во-первых, я до сих пор ощущал крайне неприятное жжение после посещения улыбчивой дородной врачицы, называвшей себя «опытный специалист-андролог». Её милая, с ямочками улыбка оказалась всего лишь смягчающей прелюдией к довольно безжалостному ковырянию в канале моего ствола пластиковой щёточкой, в мгновение ока вынувшей из меня дух. Как я не грохнулся навзничь без сознания, понятия не имею. Это была подстава со стороны моего маленького друга, который при словах «Обнажите, пожалуйста, головку» вдруг горделиво выпрямился во весь рост, как бы возвещая городу и миру о включении режима повышенной боеготовности. М-да. Дальнейшие несколько минут пребывания в в кабинете остались скрытыми пеленой тумана. Было больно.

Далее, несмотря на отвратительное чувство дискомфорта, наглый орган, за последние сутки точно захвативший все ментальные и физические ресурсы тела, которое я привык обычно считать своим, начал делать подмахивающие движения в сторону любого женского силуэта. А уж когда он почуял запах ингиных духов, то просто озверел и чуть не разорвал штаны. Пришлось овладеть дамой, даже не здороваясь и не раздевая её. Помню лишь, что я совершенно по-стахановски долбился в её гостеприимные, постепенно намокающие атласные дверцы, до синяков сжимая ингины бёдра, словно пиццеола, разминающий тесто. Её щедрая попа, изрядно покрасневшая от оплеух, которыми я подгонял Ингу на пути к пику всей истории, напоминала свежеиспечённую шанежку. Слово «шанежка» смешило, и я, вроде уже готовый к завершению, против воли улыбался и эта треклятая улыбка сбивала меня с настроя. Я видел отражение Инги в позеленевшем по краям зеркале, её размазанную помаду, потёкшую тушь и совершенно растрепавшуюся укладку, и ловил себя на мысли, что она мне ужасно нравится. Почему я раньше не считал её по-настоящему красивой?

«Нет-нет-нет, только не в меня и не на одежду», – прохрипела гостья, а я в этот момент смотрел на потемневшую гравюру, висящую над трюмо, и покачивавшуюся в такт ударам моих чресел, и понимал, что никак не могу закончить дело. Инга сделала это первой, после чего мы отпраздновали её шумный оргазм бутылкой грузинского коньяка.