Ильгар Сафат - Моя необработанная форма

«Ты – сумасшедший, тебе можно все! – так отреагировал мой агент, когда я рассказал ему о своем желании провести бой в тех трущобах, в которых вырос. – И к тому же, ты чемпион мира в сверхтяжелом весе. Ты там, где раньше были Мохаммед Али, Майк Тайсон, Рокки Марсиано. Делай что хочешь, пока ты в зените славы».

Для чего я это сделал? Почему я захотел провести титульный поединок на свалке? Не для того, конечно, чтобы всколыхнуть общественность, и тем более не для того, чтобы вернуть кулачные бои в ту среду, в которой они зародились (как писали некоторые спортивные обозреватели). Просто мне захотелось еще раз испытать то волнение, которое я пережил на этом пустыре в детстве. Тут ничего почти не изменилось, и можно легко вспомнить эмоцию ужаса и омерзения, родившуюся здесь двадцать лет назад. Тем более в условиях чемпионского поединка, всемирного зрелища. Расскажу об этом подробнее.

Была во дворе у нас небольшая банда. Человек восемь. Чем только мы не занимались! И рэкетом, и налетами, и наркотиками, и мелким грабежом. Терроризировали близлежащие дворы и кварталы. Конечно, беспредельничали мы в основном среди ровесников. У старшего поколения были свои отморозки, которые занимались делами покруче. Мы об этом знали и никогда не переходили им дорогу. Они о нашей банде тоже были наслышаны, но смотрели на нас, как на мелкую шушеру, ничем им не угрожавшую. В подвале одного из домов мы соорудили себе что-то вроде штаба, встречались там, пили чай, иногда кое-что покрепче. Было в «штабе» уютно, хотя и затхло и сыро. Часто крысы подъедали наши припасы, но бороться с крысами было бессмысленно. Мы вели свой счет и старались в день убить хотя бы одну крысу, но меньше их от этого не становилось. Стены «штаба» мы обклеили фотографиями голых телок, и они скрашивали нашу сугубо мужскую компанию. Несколько раз мы приводили в свое логово девчонок и пускали их по кругу. Но это мы позволяли себе крайне редко, когда уже совсем припирало. И всегда под кайфом. Телок мы приводили откуда-нибудь издалека, не из нашего квартала. Мы не хотели, чтобы о нашем «штабе» кто-то пронюхал. Сюда мы приносили отнятые у лохов деньги, краденые вещи, все, что имело в наших глазах какую-то ценность. Здесь хранилось все награбленное нами, наш «общак», пользоваться которым мы могли только по общему согласию. Но однажды случилось так, что один из наших парней совершил роковую ошибку.

Мы сидели узким кругом, играли в карты, пили вино. Было весело, и ничто не предвещало неприятностей. Из старенького радиоприемника звучала джазовая музыка, кажется, Майлз Дэвис, и нам мерещилось, что сидим мы не в вонючем подвале, а за столиком в игорном зале Лас-Вегаса. Короче, это были редкие минуты нашего босяцкого счастья. Но тут пришел один из наших корешей и привел какую-то пухленькую малолетку. Девчонка была пьяна, вела себя чересчур дерзко, задиралась. На наши в сущности безобидные шутки она реагировала слишком бурно, угрожала нам, лезла на всех с кулаками. Пацан, который привел ее, рассказал, что познакомился с ней на дискотеке, они потанцевали, выпили на пару, а потом девчонка полезла в карман за сигаретами и не нашла там свой кошелек. Естественно, она обвинила в этом нового ухажера, тем более что по его бандитской роже легко было прочесть, что это за фрукт. Ну, короче, она в него вцепилась клешнями и не отступала. Наконец, наш герой признался, что да, это он спер кошелек, но сразу же передал его подельнику, и теперь, чтобы кошелек вернуть, им надо идти в наш подвал. Так он ее к нам и заманил. Малолетка хотя и была пьяна, но голову не теряла и, увидев всю нашу кодлу, обратилась прямо ко мне, решив, наверное, по моему виду, что я здесь за главного. Так оно, в сущности, и было. Она рассказала мне обо всем, но я не собирался из-за нее ссориться с пацанами и ответил, что меня это дело не касается. Чувак, что привел девчонку, этот несчастный кретин, расценил мою нерешительность как команду к действию и снова стал вовсю отпираться. В пылу спора он саданул соплячку по лицу, и она свалилась на пол. Другие наши герои сразу же набросились на телку, сорвали с нее платье и натянули ее с двух сторон. Мне было противно присутствовать при этом беспределе, и я сказал, что иду домой. Пока я удалялся по затопленной сточными водами шахте от нашего «штаба», крик насилуемой не смолкал. Было тошно. Я пожалел, что не решил этот вопрос по-людски, но возвращаться мне было в лом. Плевать. Пусть развлекаются.

На следующее утро я, как всегда, встал очень рано, вышел к пустырю на пробежку. Солнце еще не взошло. На траве лежала роса. В болоте квакали лягушки. Начали просыпаться высотки. Я продолжал тренироваться и мечтал о карьере чемпиона. Не успел я сделать и одного круга вокруг болота, как услышал за спиной шум мотора и увидел едущую на меня машину. Вначале я решил, что это кто-то из наших придурков шутит – иногда мы позволяли себе идиотские подтрунивания друг над другом. Но машина неслась на меня с такой скоростью, что я с трудом успел отпрыгнуть на мусорную горку. В глаза и в рот забился песок, и, пока я отплевывался и протирал лицо, машина быстро развернулась и ослепила меня фарами. Из нее выбежало пять человек. Я не успел подняться на ноги, как один из них ударил меня кастетом по голове, стало очень больно, и я потерял сознание. Пришел в себя я тоже от боли. Кто-то бил меня железным прутом. Я слышал, как трещат мои ребра.