Саша понимал: они чего-то ждут, что-то очень важное, а пока наблюдал за муравьями, живыми и нарисованными, сидел на диване и рисовал. Мадлен сидела рядом и тоже рисовала.
— Мы чего-то ждем? — в тысячный раз спросил он.
Мадлен глубоко вздохнула и повернулась к мальчику.
— Ладно, Саша, давай договоримся. Послезавтра мы с тобой возьмем билеты и отправимся на остров. Полетим на самолете. Тебе там понравится. У нас будет большой старый дом. Там в саду на огромном дереве построен домик. Когда я была девочкой, этот домик принадлежал мне. А теперь, если захочешь, он будет твоим особым местом. Как тебе?
— А мама? Она об этом знает?
— Конечно, знает.
— Она поедет с нами?
Мадлен помолчала.
— Конечно, только она приедет позже. Ей необходимо здесь кое-что уладить, а это займет какое-то время. Если тебе не понравится, мы всегда сможем вернуться.
— Значит, на мой день рождения она не приедет?
— А когда у тебя день рождения?
Саша стер одного из своих муравьев ластиком. Уродливый муравей, совершенно не похожий на тех, что рисовала Мадлен. Ее муравьи были безупречными.
— Через три недели, в воскресенье.
Мадлен прекратила рисовать.
— Через три недели? В воскресенье?
— Угу.
Мадлен засмеялась.
— Боже мой, я должна была сама догадаться! Ты родился от Ангелины.
Саша нахмурился.
— Нет, — запротестовал он. — Мою маму зовут Рэчел.
У Мадлен, хотя она и продолжала смеяться, по щекам потекли слезы. Она повернулась к Саше и взяла его за руку.
— Ангелина — это ураган. Я это имела в виду. Мы родились в день, когда свирепствовал ураган.
Он не мог заснуть. Кровать была необычной — мягче, чем его, и просто огромной. У него будет своя кровать, когда они доберутся до нового места, на остров, где почти каждый день светит солнце. Ему хотелось туда, подальше от приглушенных голосов и ночных скандалов. Но он скучал по маме.
Саша оторвал голову от подушки и прислушался. Ни звука. Должно быть, Мадлен спит в своей комнате. Интересно, а муравьи спят по ночам? Ложатся на бок и дремлют по одиночке? Или им уютнее клубочком? Или они все время трудятся?
Он встал и на цыпочках подошел к двери. Ночник, который Мадлен оставила специально для него, заливал коридор мягким желтым светом. Внизу тоже горел свет. Саша подошел к лестнице и, бесшумно ступая, начал осторожно спускаться. Он заглянул в гостиную. Там перед муравейником, спиной к двери, стояла Мадлен. На ней был халат, и она не спеша, размеренно окунала что-то в банку, а потом бросала в муравейник.
— Что ты делаешь?
Мадлен вздрогнула и обернулась. Саша подошел поближе.
— Болтаю со своими маленькими друзьями, — улыбнулась она.
— Ты их кормишь, да?
— Что-то вроде того.
Он постоял, наблюдая за Мадлен. Еду она поднимала щипчиками, ими же окунала ее в банку. Вот она бросила что-то в муравейник, и десяток насекомых понесли брошенное в свои туннели. Мальчик нагнулся к черной чаше, которую Мадлен держала в руке, чтобы посмотреть на еду для муравьев. И ничего не увидел. Еда-невидимка.
— Там же нет ничего, — заметил он, озадаченно глядя на Мадлен. — Ты просто делаешь вид, что кормишь их.
— Да, в некотором роде ты прав, — ответила она, продолжая брать щипчиками невидимую еду.
Он нагнулся еще ниже и уставился в чашу. Там все-таки что-то лежало, на самом донышке. Крошечная кучка чего-то, напоминающего волосы.
— Ты кормишь их волосами? — изумился Саша.
— Да. Им, похоже, нравится. Тебе так не кажется? Они, наверное, используют их для строительства гнезд.
— А это что? Куда ты их окунаешь?
— Что-то вроде меда… сок дерева. Эти малыши просто сходят с ума от него.
Она окунула следующий волосок. Какая утомительная работа — брать по одному волоску!
— А почему ты берешь по одному волоску?
Мадлен улыбнулась. В неярком свете она казалась настоящей красавицей.
— Экспериментирую, — ответила она. — Не знаю, сработает ли. Я не уверена в том, что делаю правильно, поэтому проявляю изобретательность.
— Ты любишь муравьев?
— Да, очень, — призналась она.
— У меня раньше была собака. Я очень ее любил, но она умерла.
Мадлен замерла и посмотрела на мальчика. Потом бросила остатки волос в муравейник и поставила чашу на стол.
— Иди сюда. Расскажи мне о своей собаке.
Он подошел, и она крепко прижала к себе внука. Обычно он не любил, чтобы его тискали, но почему-то в ее объятиях Саше было тепло и хорошо.
Стоял погожий июньский день. Суббота. Над Батом вовсю светило солнце, а благодаря дождю, лившему целых два дня, воздух был чистым и свежим — ни намека на городской смог. И туристы, и местные жители разгуливали по городу полураздетыми, ели мороженое или сидели в кафе, потягивая прохладительные напитки. Столики выставили прямо на тротуар, пиво лилось рекой — пей не хочу. Прохожие улыбались друг другу и щедро подавали бродягам.
Читать дальше