Ксения Гожа - Трое в больнице, не считая убийцы

– Хочу выпить, – прошептал тот.

– Ты что! Еще нельзя, Витя, нельзя!

Вова выхватил у него из рук бутылку виски и спрятал под стол.

– В полночь.

«Чертов Новый год», – подумал Снегирёв и улыбнулся Людмиле Владимировне, наблюдавшей за ним с другого конца стола.

Наступила тишина. Ее прерывало лишь звяканье посуды и приборов, которые Владимир расставлял на столе. Для него это всегда был особенный праздник. День, когда вся семья собирается вместе. Когда у всех хорошее настроение и улыбки на лицах. Когда все мечты сбываются. Его мечта сбылась, он снова с братом и надеется, что он никогда больше не уедет.

Тем временем Виктор мечтал уехать, причем завтра же. На первом же автобусе, такси, самолете. Да на чем угодно, что отправляется из этого холодного города.

– А давайте музыку включим! – заверещала Людмила Владимировна и встала из-за стола. Она подошла к радиоприемнику и нажала выключатель. Радио затарахтело и послышались слабые звуки. Она сделала громче. «Черный бумер» Серёги был хитом в этом году, но она не понимала этих современных песен. Ей бы Аллу Пугачёву. «Бумер» уехал, за ним пела Максим свою душераздирающую «Знаешь ли ты». Лирику старушка терпеть не могла, из-за чего ее настроение портилось.

Людмила Владимировна снова потянулась к радио и твердой рукой выключила приемник.

– Эти песни меня с ума сводят, – угрюмо пожаловалась женщина. – Почему телевизор у вас не работает?

– А он сигнал больше не ловит, – ответил ей Вова, в этот же момент отправив в рот большой кривой кусок «Российского» сыра, с которого на кухне до этого предусмотрительно срезал появившуюся плесень.

– Давайте тогда поговорим о чем-нибудь! Вспомним прошлое, о будущем помечтаем, пока ждем полуночи. – Людмила Владимировна, казалось, совершенно не умела и не хотела угомониться и успокоиться. – Витенька, чего же ты не рассказывал нам, как у тебя дела в Ярославле идут? Самое время.

Виктор насторожился и напрягся. Вова рядом с ним взял еще один кусок старого сливочного сыра, и от одного воспоминания о его сладковатом вкусе Снегирёва почему-то затошнило. Заживающие ладони ныли, и он чувствовал, как на них стягивается кожа, перерастающая в рубцы и шрамы. Людмила Владимировна кашлянула, чтобы вывести Виктора из мрачной задумчивости.

– Да особенно и нечего рассказывать. Странный это был год. И тяжелый.

– Расскажи про работу свою, – попросил брат, чавкая и пережевывая еду. Виктор чувствовал, что начинал понемногу раздражаться и выходить из себя.

– Дослужился до следователя. В этом году было у нас одно дело, такое, что и вспоминать страшно. Из него потом вытекло еще несколько сопутствующих. По жестоким статьям. Но наказывать некого, дело хоть и раскрылось, но все подозреваемые уже были на тот момент мертвы.

– Ужас, зачем о таких вещах за столом, да и в Новый год! – воскликнула, охнув, Людмила Владимировна и руками прикрыла рот, изображая сочувствие и удивление. – Что-то хорошее расскажи, Витя!

– Я влюбился и нашел друзей. – Снегирёв решил умолчать о том, что его возлюбленная трагически погибла, а с друзьями он, возможно, уже никогда не встретится. Надо бы не забыть поздравить их с праздником и позвонить.

– А по семье-то скучал?

– Конечно, – соврал Виктор. – Давайте, что ли, на улицу выйдем? Оттуда лучше салюты смотреть.

Он не мог больше сидеть в этой душной, маленькой комнате, в которой пахло испорченной едой, старьем и пылью, в которой все перебрасывались друг с другом незначительными и глупыми фразами, лишь бы заполнить неловкую тишину, которая давила всем на уши и заставляла нелепо ерзать на стуле и переминаться с ноги на ногу, ему осточертели вопросы, на которые так или иначе приходилось отвечать, то есть лгать, эти люди, которых он никогда не понимал и не мог понять, они ему были чужие, и за это он их ненавидел.

– Да, пойдемте! – поддержал Вова, вставая из-за стола. Он, кажется, был единственным, кому нравились эти посиделки. Виктору нестерпимо хотелось курить.

На улице пахло праздником. Духи смешались с запахом петард, веселья и алкоголя. Это наводило на мысли о том, что и собравшимся не мешало бы уже выпить, но Вова категорически был против. Почему младший брат решает за старшего? Когда это такое было? Виктор предварительно вытащил бутылку виски из-под стола и спрятал во внутренний карман своего пальто. Теперь он точно выпьет, и никто его не остановит.

Тепло разлилось по телу с первой капли. Какое приятное чувство – быть пьяным. Нет никаких забот. Но есть и минусы. Ты – это забота. Для всех окружающих. Однако никогда никого это не волнует, когда они начинают пить. Так и Виктор. Он не думает сейчас ни о чем таком. Главное пить. Много пить. И пусть соседи думают, что он алкоголик. Ему наплевать на мнение этих людей. Они перестали для него существовать.