Ксения Гожа - Трое в больнице, не считая убийцы

– Извините, я из полиции города Ярославля, ищу здесь своего брата, Владимира Снегирева.

Виктор показал свои документы, а администратор ахнула, покачав головой.

– Простите, ваш брат не появлялся здесь с того самого времени, как у него начался отпуск, а это было примерно неделю назад.

– ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!

Виктор, вздрогнув, обернулся, а девушка за стойкой регистрации, казалось, не обратила на этот дикий возглас никакого внимания. Крики доносились с верхнего этажа и эхом отражались от грязно-белых стен.

– Что у вас там? – поинтересовался Снегирёв у девушки, которая что-то быстро писала на бумажке.

– Простите, сегодня у нас ЧП. Нашли труп охранника, а один из пациентов сбежал.

– Что?

Девушка уже убежала наверх. Виктор направился за ней, вдруг там нужна помощь. Суета происходила на втором этаже. Пациенты, вышедшие из своих палат, толпились одной большой нестройной кучкой в дальнем конце коридора и, дергая друг друга за замызганные завязочки на халатах, наблюдали за происходящим с неподдельно-детским интересом. Из туалета вытаскивали какую-то девочку. Золотистые спутанные волосы волнистыми прядями падали ей на лицо, закрывая глаза, она визжала, рычала, кусалась и резко отбивалась от рук мужчины, который выносил ее.

– Я не пойду никуда!!! Отпустите!!! Я хочу умереть!!! – ее голос истерически срывался и хрипел, и от его звука мурашки пробежали по спине Снегирёва.

– Тише, – приятно, как будто стремясь ее загипнотизировать, сказал мужчина. – Тише, пойдем с нами. Все будет хорошо.

«Хорошо уже никому не будет», – подумал Виктор, взглядом провожая все еще пытающуюся вырваться из рук мужчины рыдающую пациентку.

Запах лекарственных препаратов, сырой штукатурки и чьих-то испражнений заставил Виктора поскорее выйти на улицу, во двор психиатрической лечебницы. После светлой и довольно современной Ярославской областной больницы он и представить себе не мог, чтобы люди постоянно находились в подобных ужасающих условиях: на стенах облезлые лохмотья старой сероватой краски, продавленные диванчики в холле, бюст Ленина на стойке регистрации пациентов и посетителей, ободранное и кое-где прожженное сигаретными окурками ковровое покрытие, постеленное на сколотых ступенях главной лестницы, ведущей на второй этаж, и два узких, длинных коридора, налево и направо, в которые, однако, кто-то умудрился запихнуть койки, на которых сидели, развалившись, или скромно лежали больные, вышедшие днем из своих палат. Постоянно с верхних этажей доносились какие-то звуки: вскрики, громкие разговоры санитарок, кто-то даже начинал петь какую-то заунывную песню охрипшим и севшим голосом, но мелодия довольно быстро оборвалась, и за ней последовал негромкий женский возглас. Больше всего раздражения приносил звук чьих-то размеренных шагов и ударов головой о стену. Это становилось абсолютно невыносимым и невероятно сильно угнетало Снегирёва.

На свежем воздухе он почувствовал, как у него разболелась голова. Сигарета, зажатая в зубах, дымила прямо ему в нос, но Виктор не обращал на едкий запах внимания и просто задержал дыхание, пока двумя руками осторожно пытался вытащить телефон из кармана пальто, чтобы набрать номер Лисичкиной. Облокотившись на какое-то сухое дерево, с которого на него осыпался снег, Снегирёв ждал, пока на другом конце возьмут трубку. В конце концов, в динамике зазвучал знакомый строгий, но мягкий голос:

– Виктор?

– Светлана, простите! – затараторил тот, даже как будто чего-то стыдясь и задыхаясь от этого чувства. – С Новым годом вас! Я хотел вам позвонить, но кое-что произошло, и я совсем…

– Боже мой, да зачем вы так волнуетесь, Виктор? – Лисичкина искренне смеялась, и у обоих на душе в этот момент посветлело. – Все в порядке, я сама думала, что вы обидитесь из-за того, что я не позвонила с поздравлениями. Я один раз пыталась, но телефон ваш недоступен был, а потом на работе был корпоратив, Паша Уткин заглянул ненадолго и убежал куда-то к себе. Как дела в новом году?

– Ужасно, – признался Снегирёв, все еще улыбаясь. Светлана его не забыла! – Мой брат пропал. Он работал в психиатрической больнице санитаром, но не вышел на работу после своего отпуска. И в новогоднюю ночь куда-то ушел и не вернулся.

– Кошмар какой! – Лисичкина закашлялась. – Извините. И что делать? В полицию обратились?

– Да какая к черту полиция, Светлана! Я там работаю, и я знаю, что к делам о пропаже относятся абсолютно наплевательски. Самому надо что-то делать… Из больницы сбежал пациент, а еще умер дед, сосед Вовы. Я думаю, кто-то из них замешан.