Мария Макеева - Совсем другая история. Практика хаоса

– А пыль… Вдруг она ядовита?

– Нет. Я выяснил. Представляешь, в ней намешана куча компонентов – суп из атомов, множества ДНК животных и даже людей. Биологическое хранилище. Память живая и вместе с тем – мёртвая.

Муж тогда улыбнулся, как заговорщик, заметил, что его рассказ сильно расстроил жену.

– Я тебе скажу по секрету… Знаешь, что во всём этом самое интересное? Мне кажется, миров гораздо больше, чем двенадцать. Конечно, без доказательств трудно объяснить… Но отражения Шкалы уходят далеко вглубь… Там что-то сокрыто от нас. Тёмной пеленой. У меня такое чувство, что «машина богов» открывает лишь одну ячейку из множества. А ещё… я постоянно слышу один и тот же голос, даже не знаю, как объяснить… – Он виновато улыбнулся. – Я не сумасшедший. Надеюсь, по крайней мере.

Рика улыбнулась в ответ. Молча взяла его за руку.

– Голос в голове. Прямо в моей голове. – Продолжал он. – Но я не могу разобрать того, что она говорит. У меня ощущение, что машина на самом деле живая. Она ждёт, но общается осторожно, с опаской. Интонации такие… вопросительные, зовущие. Только я не понимаю ни слова. Чего-то упускаю, понимаешь? И то, как открывается портал… Слишком неудобно. Я что-то делаю не так… Неправильно. Не знаю… – Райс поморщился. – Однажды я найду способ, как управляться с этой штукой. Но до этого времени, Рика, пока – т-с-с-с! Совету этого знать пока не обязательно. Ни про голос машины, ни про мои сомнения. Я сказал только Васулу и… тебе. – Он тихонько щёлкнул ей по носу.

Она снова улыбнулась.

– Ну, вот… Как-то с тех пор и повелось, «Теншен» да «Теншен» … Как символ чего-то непонятного, с чем ещё только предстоит разобраться. Хотя, ты же понимаешь, на самом деле плевать, как называется это место. Все знают, что я подключил систему на глазок, как мне подсказала интуиция, не более. Но вряд ли я запустил всё так, как оно должно работать на самом деле.

– Но что тебя смущает? Ты же нашёл способ остановить сжатие.

– Я не знаю… Может, всё должно управляться иначе? Это не просто биокомпьютер, понимаешь? Это нечто непознанное. Живое. И, вероятно, такой сложный механизм… организм даже… не нужно тупо подключать к нашей консоли, проходя через все двенадцать миров… Вдруг лаборанты погибли напрасно? Сделал ли я всё для их спасения? Пока, Рика, мы узнали лишь малую часть всей информации. Ведь я не могу больше рисковать людьми. Особенно после того случая… Мои ребята даже не успели ничего сделать! Только шаг. Всего один шаг! Я прошёл, а они – нет… И с этим я до сих пор разбираюсь… и живу.

Она это помнила. О, да! Она всё хорошо помнила. Каждую секунду страха за мужа. Каждый бесконечный год его работы. Помнила те времена, когда впервые обнаружили здание Убежища. Как строилась над ним высотка Лаборатории. Как долгие годы её муж пропадал в «Теншене», чтобы разобраться, что это вообще такое. Помнила и то безумное лето, когда выяснилось, что на самом деле «Теншен» – никакое не Убежище, а механизм смерти. И движение этого механизма приближает их мир, а может быть, и все миры, к тому, что увидел Райс в самый первый раз. К грязи, тлену или ещё к чему похуже. К полному исчезновению. И да, она постоянно держала в голове, чем пожертвовал её муж ради успеха Неместриса.

Иногда она тоже просыпалась от страшных снов, где рушился мир, и не могла поверить, что всё уже позади. Совет Неместриса, да что там Совет, все были обязаны её мужу. И они должны бы воздать ему наконец по заслугам! Но каждый раз медлят. Постоянно откладывают. И только требуют – ещё и ещё информации!

Здание «Теншена» возвышалось над холмами. Мощное, добротное, монументальное и серое, как все официальные строения. Десятки окон сверкали в лучах солнца с его высоты. Никто бы не подумал, что само Убежище изначально было не выше человеческого роста. Хаос и порядок не нуждаются в больших размерах, как говорил её муж.

Поначалу Рика воспринимала это здание как должное, как неотъемлемую часть мирного солнечного утра. С обеих сторон к нему прилегали стоянки беспилотников и административное здание поменьше, а также множество жидких кустиков, названий которых она не знала. Чахлая растительность границы Неместриса по-прежнему поражала Рику. Она привыкла к городским садам, где придорожная флора радовала разнообразием. Справа вдоль дороги тянулось металлическое ограждение, кое-где погнувшееся и увитое плющом, слева бледнели песчаные барханы. Время от времени она приезжала сюда, но ненадолго и, разумеется, ни разу не была в самой секретной части Лаборатории.