Саша Гулькина: Практика хаоса

Каждый день к ней приходит Бог.
Говорит: «Ты легко одета.
Береги себя, раз уж я не смог.
Не глупи! В тебе столько света —
Хватит всем, даже будет впрок.
Поделись, как захочешь тени.
Целый мир лежит у идущих ног.
И плевать, что сбиты колени»

И когда весь мир, словно Галаад,
И закрыты глаза и рты,
Но распахнуты окна и двери в ад,
Остаемся лишь я и ты.
И когда вся музыка – громкий марш,
С неба – пепел и лепестки,
Ты – единственный мой карт-бланш.
Не за что-то, а вопреки.
И когда вся жизнь, будто страшный сон,
И очнуться не хватит сил,
Классно знать, что жив и опять влюблён.
Значит Он нас благословил.
…
И пока мотив не идет на лад,
И весна отцветёт без нас.
Просто знай, что я только тебе и рад
Среди пепла и биомасс.

Мой свет, полежи на холодном дне,
Успокой свой бродячий ум.
Прикоснись к абсолюту и тишине,
Заглуши надоедливый белый шум.
Ощути всем телом морской песок.
Водной гладью ласкай свой потухший взгляд.
Не попала в сердце, так бей в висок
Своей нежной мощью в сто тысяч Ватт.

Мой свет, помолчи и понаблюдай.
Удивись, сколько лишнего может мир.
Раздели с собой этот странный рай,
Будто ты сама для себя кумир.
Потанцуй на рифе, порань ступни,
Насладись багровой морской волной.
Полежи. Расслабься. Себя верни.
А потом всплывай. И чувствуй себя живой.

Осень жадно берёт за холку
и целуя кусает губы.
От меня никакого толку —
Я без устали скалю зубы.
Она с силой хватает запястья,
Дышит трепетно в мочку уха.
Я сметаю бокал – на счастье,
Он не бьется, а в горле сухо.
Она смотрит в меня как в хаос,
Удивляясь моим границам,
А я вся – из людей и пауз,
Но разобрана по крупицам.
Осень влажно оближет плечи,
Она знает мой стиль надежды.
Осень гасит дыханьем свечи,
И роняет на пол одежды.
Осень нежно целует шею,
Собирает мой пазл вечный,
Она видит, как я болею,
Но как прежде идёт навстречу.

Наш октябрь чересчур горяч,
он из рисков и неудач,
будто связан из странных слов
и просмотренных детских снов.
В небе тает немой рассвет,
я сама себе целый свет,
среди сотен других планет,
есть одна, где покоя нет.
В мире более нет причин
скалить зубы из-под личин,
маски сброшены, ад замёрз,
черти здесь, добривают ворс.
Этот жар октября – под дых,
только вскрикнул – и вот притих,
все стоят на своём столбом,
ты сдаёшься – и поделом.
Листья сыпятся конфетти,
их романтика не в чести,
и, пока ты сидишь в сети,
градус близится к тридцати.
Наш октябрь чересчур горяч,
дети в шортах играют в мяч,
Я «сама себе целый свет»
Прячу в шторах не мой рассвет.

Никому не давай себя растоптать.
Наблюдай весну, расстилай кровать.
Убеждай уставших не воевать,
Но любить вселенную словно мать.
Никому не ври, что тебе легко.
Отдыхай, пей кофе и молоко,
Наслаждайся каждым ночным броском.
И молись. Ведь есть же ещё о ком.
Никому не давай стереть тебе все углы.
В тебе столько граней яркости или мглы.
Все мы дети одной и той же кривой шкалы —
Спелы радостные, наполнены и смуглы.
Никогда не пой тем, кто глуп и глух.
Им не в радость жизнь, ибо режет слух.
На тебя не хватит мирских прорух,
А у них с пятнадцати взгляд потух.

Никогда не жди от остывшей воды огня.
Для иных улыбка с оскалом – одна броня.
Твой бессмертный огонь под углями хороня,
Обожгут ладони, твой жар кляня.
Никогда, ни за что не давай им себя унять.
Кто-то лжёт тебе, кто-то нежно сдувает прядь.
Всё в итоге одно – целоваться и умирать,
Отражая взглядом небесным морскую гладь.

Вот она ты: обнаженная до нутра
(Ждешь, когда к горлу приставят нож),
Шагаешь по жизни. Да всё от бедра.
Да всё никуда не придешь.

Вот она ты: всё мечтаешь, летишь, поёшь,
Крылья бинтуешь – и снова в бой.
Смело, как будто в атаке покой найдешь,
Дерзко, как будто он здесь, с тобой.

Вот она суть: раскаленная добела
Боль закалит, воспитает дух.
Но, какой бы отчаянной ты ни была,
Он останется так же глух.