Мэтью Арлидж - Вышел месяц из тумана…

Крыть Эмилии было нечем, а Уиттакер продолжал бушевать:

– Я мог бы потребовать извинений на первой полосе газеты. Добиться того, чтобы вас оштрафовали. Черт возьми, да если б я захотел, вас вообще выперли бы из редакции. Но я – человек добрый, поэтому проявлю снисходительность. Держите свои ничем не подкрепленные мнения при себе, не то опомниться не успеете, как навсегда вылетите из местной журналистики. Ясно?

Задерживаться Эмилия не стала и, пыхтя от бессильной злости, удалилась. Хелен опомнилась не сразу – урок получился впечатляющий.

– У вас действительно есть этот график? – спросила она.

– Конечно нет, – ответил суперинтендант. – А теперь возвращайтесь к работе. Хелен, пожалуйста, постарайтесь – нам нужен прорыв. Я выиграл немного времени, так потратьте его с пользой.

Хелен вышла, восхищенная его мужеством и профессиональной доверием команде и в первую очередь лично ей. Но, пока она шагала по коридору, ее не покидало ощущение, что жесткая атака на враждебно настроенную журналистку им еще аукнется. Эмилия побывала и не в таких передрягах, но выпутывалась из каждой, снова готовая ринуться в бой.

Появившись на работе, Чарли изумилась царящей в оперативном штабе непривычной атмосфере. Она привыкла, что в разгар расследования здесь шумно, все спорят, перекрикивая друг друга. Но сегодня в комнате стояла мрачная тишина, догадаться о причине которой было нетрудно. Стол Марка сиял чистотой, с него исчезли личные фотографии и мелкие безделушки. Был человек – и нет. Коллеги хорошо относились к Марку и болезненно восприняли его отсутствие. Да, за ним водились грешки, он порой совершал глупейшие ошибки, но его недостатки были неотделимы от присущего ему обаяния, за которое все в отделе, особенно девушки, его любили. И многое ему прощали. Он был веселым и остроумным, что не мешало ему оставаться крепким профессионалом. И вот теперь перед всеми встал вопрос: а знали ли они настоящего Марка? Неужели он их продал? Перечеркнул все их немалые усилия? Или у него стало настолько плохо с деньгами, что он решился на предательство? Эти мысли не давали Чарли покоя – Марк ей всегда нравился, – и она дала себе слово, что выяснит, куда подевались его личные вещи. Она погрузилась в работу, но краем глаза без конца поглядывала на пустой стул. В начале десятого пришла Хелен. Все дружно напустили на себя бодрый вид, старательно притворяясь, что ничего особенного не происходит. Хелен, не теряя времени даром, сразу вызвала к себе Чарли.

– Расскажи мне о Мартине, – нетерпеливо попросила она.

– Родилась мальчиком. Операцию, судя по состоянию рубцовой ткани, сделала года три, максимум пять лет назад.

– Как она себя подавала? Признавалась в том, что она транссексуал?

– Нет. В объявлениях писала, что любит развлечься и умеет доставить удовольствие. Жизнерадостная потаскуха.

– Но почему? Транссексуал может взять с клиента больше. Экзотика, как ни крути. Почему бы не использовать свое преимущество?

– Может быть, ей не нравилась публика, которую привлекают подобные штуки?

– Или было что скрывать?

Вопрос повис в воздухе.

– Она здешняя? – не дождавшись ответа, спросила Хелен.

– Не похоже. Другие девушки говорят, что она в наших местах с пару месяцев, не больше. Судя по ее веб-сайту, так оно и есть: IP-адрес зарегистрирован восемь недель назад.

– Где она жила?

Чарли покачала головой:

– Пока неизвестно. Мартина не отличалась общительностью и ни с кем не делилась подробностями своей жизни.

– Денежный след?

– В городских банках счета на ее имя не обнаружено.

Хелен выдохнула. Пока ни одной зацепки.

– Что ж, придется опрашивать клиники. Сколько у нас таких, где делают подобные операции?

– Пятнадцать. Мы связались со всеми. Тамошняя публика не горит желанием обсуждать дела своих клиентов.

– Постарайся их убедить, что это необходимо. Расскажи, что случилось с Мартиной, покажи фотографии. Нам нужно знать, кем она была. Вернее, он.

Чарли, не сдержавшись, усмехнулась. Хелен тоже хмыкнула. После недавнего жесткого разговора отношения между ними – так по крайней мере казалось Чарли – заметно потеплели. Она тогда сильно разозлилась – кому понравится, что его подозревают? – и даже подумывала подать рапорт о переводе. Но ей по-прежнему хотелось нравиться Хелен, заслужить ее уважение. По правде говоря, она стала образцом для большинства женщин-полицейских. Самая молодая сотрудница полиции Гемпшира, дослужившаяся до звания детектива-инспектора, она продемонстрировала стремительное восхождение по карьерной лестнице. Кое-кто считал, что отсутствие мужа и детей дает ей несправедливое преимущество перед другими женщинами, но никто не отрицал, что Хелен прекрасно справляется со своими обязанностями. Многие старались ей подражать.