Мэтью Арлидж - Вышел месяц из тумана…

Он отказался принять участие в забастовке. При этом известии Хелен почувствовала, как зашевелились волосы на затылке. Эшуорт не входил в профсоюз, но было бы логично, если бы он поддержал товарищей и присоединился к однодневной забастовке. Но он этого не сделал. Замкнутый по натуре, он плохо ладил с окружающими и, судя по всему, неважно разбирался в людях. Мог ли он стать легкой добычей для такой особы, как Микери? Питер Джонсон не скрывал антипатии к Эшуорту, но настаивал, что не имеет к его переводу никакого отношения. Нет, он не отрицает, что сотрудники отдела недолюбливали Эшуорта (кто же любит штрейкбрехеров?), но никто на него не «наезжал» – кому охота схлопотать обвинение в незаконном притеснении или запугивании? Очевидно, Эшуорт принял решение о переводе сам.

– Лучше его расспросите, – заключил Джонсон.

Именно так Хелен и собиралась поступить. Только сначала Саймона Эшуорта следовало найти. Никто не видел его уже несколько недель.

Ее преследовал запах рвоты. Рвоты и засохшей крови. Во рту пересохло, горло саднило, в голове пульсировала тупая боль. Она не ела уже несколько дней и почти физически чувствовала, как в желудке образуются язвочки. Но не это ее беспокоило – в чем она действительно нуждалась, так это в воде. Обычно она выпивала по два-три литра воды в день, впадая в раздражительность, если под рукой не оказывалось бутылки-другой. Каким пустяком казались эти мелкие неприятности сейчас, когда она в буквальном смысле слова умирала от жажды! Она никогда не вдумывалась в смысл этого выражения, но теперь точно знала, что оно означает. Подступало отчаяние – она понимала, что выхода нет.

Сэнди неподвижно лежал рядом. Надеялся умереть во сне? Смерть стала бы избавлением от кошмара. Призрачная надежда… Они угодили в западню. Вот и все. Уловив жужжание, Микери скосила глаза влево. Над кучкой нечистот в углу кружили мухи. Откуда они тут взялись? Через какую крошечную щель проникли в эту консервную банку? Мерзкие насекомые могли прилетать и улетать когда угодно.

В самом начале, придя в себя, Микери совершенно растерялась. Вокруг стояла кромешная тьма. Где она? Как сюда попала? Вдруг рядом, до смерти ее перепугав, зашевелился Сэнди. Если до того она еще могла думать, что все это ей снится, то присутствие Сэнди развеяло иллюзии, заставив осознать суровую реальность.

Они тотчас же приступили к обследованию своей тюрьмы. Простукали стены, ощупали швы соединений и медленно пришли к убийственному заключению, что заперты в некой гигантской металлической коробке. Грузовой контейнер? Возможно, но какая разница? В любом случае он прочный и не имеет выхода. Остальное не важно. Вскоре они наткнулись на револьвер и телефон. И дальше пытаться отрицать тот факт, что их жизни угрожает опасность, стало бессмысленно.

– Мы заглотили ее наживку, Сэнди.

– Нет. Нет, нет, нет, нет. Это что-то другое. Должно быть!

– Прочти сообщение на телефоне. Она подцепила нас на крючок.

Сэнди отказался читать сообщение. Не желал признавать очевидное. Но и это не имело никакого значения. И без того было ясно, что выбор у них небогат: смерть от голода и жажды или убийство. Озвучить оба варианта пришлось Микери. Сэнди, трус и слабак, продолжал прятаться от правды, но Ханна его убедила.

Они решили действовать. Ожидание обернулось слишком страшной, невыносимой мукой. Лучше положить конец этой медленной пытке. Они будут тянуть жребий. За неимением соломинки используют муху. Микери протянула к Сэнди сжатые в кулаки руки. В одной – дохлая муха. Если он отгадает, в каком кулаке зажата муха, останется жить. Не отгадает – умрет.

Сэнди уставился на руки Ханны, словно пытался взглядом пробиться сквозь кожу. Где оно, бесценное сокровище? В левой или в правой? Что сулит ему судьба – смерть или жизнь?

– Ну же, Сэнди! Давай уже, на хрен, покончим с этим.

В голосе Микери звучали отчаяние и мольба. Но Сэнди ее не слышал. Он как будто выпал из времени, застыл, не в силах пошевелить ни одним мускулом.

– Не могу.

– Давай, Сэнди! Или, клянусь, я приму решение за тебя.

Жесткий тон Микери вывел Сэнди из ступора. Пробормотав «Отче наш», он протянул руку и хлопнул по левому кулаку. Секунды тянулись бесконечно. Затем Микери медленно повернула руку и разжала кулак.

Странный выдался день. С одной стороны, отличный. С другой – ужасный. Ворочаясь в постели без сна, Чарли вспоминала, что же сегодня произошло.