Любовь Паршина - Сломанный крест. История чёрного серебра

Кречетов зажмурил глаза и с силой провел ладонью по лицу.

– Не волнуйтесь так, Андрей Палыч! Вы же подполковник – вам не идет. Ну… Подойдите. Ближе, ближе…

Труп выпрямился в кресле и улыбнулся, протягивая Кречетову руку. Тот подошел, взялся за нее – холодную, но гибкую. Парень, улыбаясь, уже почти смеясь, сжал его ладонь, покачал, будто здоровался с ребенком.

– Вот. Другое дело! Андрей Павлович Кречетов, подполковник ФСБ, сорок восемь лет, – принялся перечислять парень, словно отвечая урок, – женат, двое детей… Ой, нет! Одна дочь. Сын погиб при исполнении воинского долга на Северном Кавказе. Всё верно?

– Всё, – выдохнул Андрей Павлович. – Кто ты такой?

Парень отпустил его руку и потянулся было к своему воротнику, но тут на лестнице раздались шаги. Парень подмигнул Андрею Павловичу и снова превратился в безмятежный труп.

– Я ж вам все уже рассказал, – ворчал, протискиваясь наверх, полный пожилой судмедэксперт. Увидев Кречетова, он замолчал и, нервно пожевав губами, представился:

– Сергей Юрьевич.

– Андрей Павлович Кречетов.

– Так вот, Андрей Павлович, я товарищу капитану уже обо всем рассказал. Тут все просто, – он махнул рукой на покойника в кресле, – два пулевых. Прошли навылет, пули в косяке.

– А с остальными – непросто?

– С остальными чёрт знает что. Хотя, думаю, наркоман какой-то поработал или сумасшедший. Кого-то они сильно обидели.

– Эти много кого обидели.

– Я не первый год работаю, но не видел ни разу такой…

– Жестокости?

– Силы, Андрей Павлович! Жестокости, изощренности я насмотрелся. Но тут… Я видел, как насмерть забивают лопатой, но чтобы такого лося фактически разрубить – с одного удара! Поэтому говорю, сделал это кто-то «на колесах» или псих.

– Этот мог? – Андрей Павлович указал на тихий черноволосый труп.

– Товарищ подполковник, вы что? Во-первых, он в любом случае по комплекции не подходит. Наркота наркотой, но убийца должен быть крупнее, сильнее физически. И потом, Спиридович его застрелил, но кто же его самого так уделал? Я подобные травмы видел только, когда два мужика спьяну чего-то не поделили и один на другом ногами прыгал. Но тут кости и ткани раздавлены одним махом.

– Чем?

– Ну, если бы у нас по улицам бегали терминаторы и железные дровосеки, я бы сказал, что руками. Может быть, после вскрытия обнаружатся новые сведения.

– Я свяжусь с вами, – кивнул Савин.

– Давайте, – вздохнул эксперт. – Теперь я, с вашего разрешения…

– Да, спасибо. Всего доброго…

Судмедэксперт также пробубнил что-то на прощание и поспешил покинуть комнату.

Савин принялся что-то рассказывать и о том, как мало пока удалось найти в доме бумаг и документов, которые можно приобщить к делу, и о том, что нельзя уступать это дело МВД. Кречетов слушал, понимал, анализировал информацию – на автомате. Но одна главная мысль сейчас владела им. С этой мыслью всё вставало на свои места – с ног на голову…

Когда Савин уже исчез в деревянном колодце винтовой лестницы, ведущей из спальни вниз, Андрей Павлович подошел к парню в кресле, торопливо и аккуратно расстегнул его воротник, потянул за кожаный шнурок на холодной шее… и вытянул верхнюю половину сломанного медного креста.

Парень не шевелился – мертвее мертвого, херувимчик новопреставленный…

– Андрей Павлович, – позвал снизу Савин. – Что-то случилось?

– Нет. Просто кое-что в голову пришло… Иду.

***

В эту ночь Андрей Павлович вновь не сомкнул глаз до рассвета. Он заперся в своем кабинете, вновь перечитал первый раздел, принялся читать второй – пытался маниакально зубрить, как и было изначально приказано. Затем Кречетов открыл третий раздел, но читать уже не смог – мозг отказывался воспринимать информацию. Набор слов – бессмысленный по форме и жуткий по сути – роился перед глазами, как в ночь перед экзаменом.

И никак не шло из головы бледное лицо с двумя тонкими шрамами и ярко-голубыми глазами.

Или он умом тронулся с горя?..

«А ведь уже девятый день…» – подумал Андрей Павлович вдруг, мигом остыв от лихорадочного состояния, в котором пребывал последние несколько часов.

Решив, что надо поспать хоть немного, Андрей Павлович вновь лег в кабинете, заперев дверь.

На девятый день собралась семья: Лида, уже без детей, и Аня, сестра Гены. Приехал и отец Александр.

Марина, приготовив скромную закуску, сама накрыла на стол, сама встречала всех. Андрей Павлович вышел в последний момент, обнялся с дочерью, с отцом Александром, спросил Лиду про детей.