Виктор Венцель - Узники плесени

Да уж, какими бы словами не описывали туристические туры по Глекнеру в рекламных буклетах, Мартине он нравился все меньше и меньше с каждой минутой. Ни отвратительные условия, ни нищие на остановках, ни развалины жилых домов, соседствующие со зданием автовокзала, не вписывались в цивилизованный мир.

Мартина брезгливо отошла в сторону, гадая, где бы спрятаться от жары, а когда обернулась через плечо – нищенка уже исчезла, растворившись в толпе. Наверное, кажется, но стало легче дышать. Поездка из одного конца города в другой, со всеми этими скандалами и поломками заняла не меньше шести часов – с ума сойти можно. А все потому, что власти города решили перекрыть центральное шоссе, побоявшись аварий. Теперь рейс в Альтштадт лежал по окраинам города, больше похожим на руины древней цивилизации, чем на жилые районы, а учитывая скорость транспорта, и количество дневных рейсов, было просто удивительно, как там вообще обитают люди.

Мартина почти не сомневалась в том, что город доживает свои последние дни. Когда-то Глекнер был шумным богатым местом с развитой инфраструктурой и большим потенциалом, и наверное, мог составить конкуренцию многим другим городам Германии за счет угольных приисков и развернутых морских путей. Сейчас от этого великолепия осталось совсем мало. Шахты законсервировали и закрыли в стародавние времена, торговый порт больше не привлекал инвесторов, а задумки по развертыванию здесь металлургических заводов, так и остались на бумаге. Что вообще она знает о Глекнере? Здесь родился и вырос астронавт Эрих Кальб. Кажется, отсюда был родом писатель Виктор Венцель, но вроде бы, он давно покончил с собой. Если подумать, название города она встречала в газетах, и пару раз видела репортажи по телевизору, но никогда не думала, что придется здесь побывать.

Тем более, что и повод, по которому она прибыла сюда, был совсем не таким радужным, как хотелось бы. История «Молчащего дома», всколыхнула общественность, добралась до Берлина и легла на стол центральной прокуратуры и ведущей психиатрической клиники, хотя журналисты пока до нее толком не добрались – просто удивительная аномалия. Мартина одернула себя от этих мыслей, напоминая, зачем она прибыла в Альтштадт, и почему занялась этим делом. Хватит терять время попусту.

Она опоздала больше, чем на два с половиной часа, и уже дважды разговаривала с представителем мэрии города, пока была в дороге. Кажется, ее должны были встретить еще в центральной части Глекнера, но из-за задержавшегося рейса от этой части плана пришлось отказаться. И тогда она решила доказать собственную самостоятельность и добраться до Альтштадта сама – чрезвычайно глупая затея, о которой теперь Мартина вспоминала со стыдом и недовольством.

Мартина в сотый раз пожалела о том, что послушалась совета, и не отправилась в путь на такси – вероятность аварии на переполненных трассах, конечно, была весьма велика, но пять часов ада, проведенные в автобусе, словно в консервной банке, определенно были не лучшим исходом.

От царящей духоты блузка прилипла к телу, легкий пиджак измялся, прямая серая юбка тоже немало пострадала – стоило ли стараться поразить всех строгой красотой, когда все усилия идут прахом за считанное время? Она прикрыла глаза ладонью, села в тень у края скамьи на остановке, пристально огляделась по сторонам, разглядывая прохожих.

Так или иначе, но здесь ее должны были встретить. Кажется, порядок действий обсудили еще по телефону, когда она была в Берлине. Ее шеф и мэр Глекнера вели долгий разговор, полный поддакиваний, оговорок, замечаний и поправок, прежде чем они пришли к единому мнению. Просто удивительно, как порой меняется настроение человека – сперва был восторг от предстоящего дела, затем принятие перед долгой дорогой, измождение и раздражительность в пути, а теперь полное бессилие и безмерная усталость.

Мартина вглядывалась в лица прохожих, стараясь понять, кто именно окажется ее сопровождающим, но так и не нашла никого похожего – скорее больше туристов, приехавших поглазеть на старый город, чем занятых делом трудяг.

Ее окликнули по имени через несколько минут, когда она, совсем отчаявшись, потянулась к разряженному телефону в сумочке. Ожидание угнетало похлеще жары, хотя даже дуновение ветерка на раскаленных улицах наводило на мысли о кузнечном горне.

Мартина поспешно обернулась, встретившись взглядом с мужчиной неопределенных лет и неопределенной внешности. Если бы ее попросили описать его одним словом, она бы выбрала слово «никакой», ибо незнакомец больше напоминал нераскрашенную картинку. Он был одет в безукоризненный костюм, где единственной уступкой зною, была гавайская рубашка, надетая прямо под пиджак.