Виктор Венцель - И пришел жнец. Plaga Lakrimam

«Если плюнуть через левое плечо три раза и постучать по дереву, а после сказать «Катись ты к Дьяволу!», жнец не осмелится поднять на тебя руку. Однако, если его стукнуть крестом или палкой, как утверждают некоторые, эффект может оказаться противоположным»

Рэм Равий «Народные поверья и приметы»

«Список Жатвы (или трупное письмо, как чаще его называют в народе) – официальный документ церкви Атеизма, являющий собой перечень имен тех людей, чьи жизни надлежит немедленно прервать для соблюдения Равновесия. Может включать в себя от одного до целой сотни кандидатов, тщательно взвешанных и отобранных князьями церкви и Пророками. Передается в населенные пункты через Орденатории и жнецов. Список подписывается градоправителем, который обязуется оплатить услуги церковного умертвителя и оказать тому всю необходимую помощь. Стоимость каждой жизни рассчитывается отдельно, но не должна превышать монеты, номиналом больше одного золотого дракона »

Глава 4, параграф 8. Список Жатвы и его последствия.

Многотомник «Жнец и общество»

В воздухе пахло грозой. Тяжелые серые тучи окутали низкий небосклон, клубились над кронами тоскливых деревьев, катились подрагивающей вязкой, как слизь, лавиной над ухабистой петляющей дорогой, многозначительно перемигиваясь далекими отблесками голубых молний там и тут. Тусклые тени плясали перед колесами старенького скрипящего дилижанса, солнце, все больше напоминающее гаснущий огонек свечи, упрямо пряталось за пелену рваных сине-черных портьер из облаков, горизонт казался смазанным и неясным, словно в дурацком сне. Гроза медленно, но уверенно надвигалась на Ростальф, следуя за мною по пятам.

Непогода застала меня еще на южном тракте, откуда я с наслаждением продолжил путь, оставив позади Вингард, Эрмивальд и Глоссгерн, чудом выбравшись живым из различных переделок, которые, как казалось, поджидали меня на каждом пути. Ближе к Миирну, городу политиканов и бюрократов, мне удалось найти подходящий экипаж за скромную плату и путь до Ростольфа, где была объявлена Большая Жатва, мне наивно представлялся безмятежным и спокойным. Впрочем, загадывал я абсолютно зря. С экипажами мне упорно не везло. Возница отказывался ехать наотрез, бормоча что-то о великом зле и море, которые, по слухам, пробудились на пути в город, но увесистый звенящий золотом мешочек изменил его решение.

В мор и зло мне верилось с трудом, а вот в белую горячку – целиком и полностью. Извозчик, как мне удалось заметить, питал большую страсть не только к деньгам, но и к крепленным алкогольным напиткам, которыми пропахла вся разваливающаяся карета. Именно поэтому, на все вопросы, касательно пробудившегося зла я не получил ни одного вразумительного ответа. Оттуда пришел к выводу, что единственным злом здесь был и оставался только алкоголь.

Порывистый ветер, прохлада и серое небо, стремительно укрывающееся периной грозовых туч, настигло меня на половине пути до места назначения. Дорога, обезображенная войной и наплевательским отношением властей, и так была не слишком-то пригодна для передвижения на такой развалюхе, как этот дилижанс, но теперь, она грозила превратиться в настоящее болото с первыми потоками дождя. Угрюмый и ворчливый возница шипел проклятья, поглядывая на небо, злорадно обещая, что до Ростольфа мы уже точно не доберемся в срок, и наверняка завязнем в этой глуши, на растерзание зверью и ворью, которых здесь водилось в избытке. Несколько мелких монет несколько подняли его боевой дух, но явно не способствовали решению всей проблемы: карета скрипела и дребезжала, колеса кренились из стороны в сторону, исхудавшие кони только чудом держались на ногах.

Приблизительно так же мне повезло и с прошлым возницей, бросившем меня возле ворот Вингарда некоторое время назад под палящим солнцем, так что в этой касте я был разочарован чуть больше, чем полностью.

Я тоскливо разглядывал исчезающие за окном размытые пейзажи, безо всякого удобства расположившись на жесткой скамье жалобно дребезжащей кареты, которую отчаянно шатало из стороны в сторону, трясло и безжалостно швыряло, словно бумажный кораблик в бурном ручье. Настроение у меня было не из лучших. Отвратительнейшая дорога, уродливая карета, скряга извозчик и полная неизвестность в дальнейшем, выводили из себя, заставляя смотреть на окружающий мир с неприязнью и недовольством.