Роберт Маккаммон - Пятерка

— Мне бы поесть чего-нибудь. — Майк потянулся так, что спина хрустнула. Он снял наушники и слышал почти весь рассказ Терри. — Терри, — сказал он, когда «Жестянка» остановилась возле колонки под желтым пластиковым навесом, — с шестьдесят восьмого много воды утекло. Надеюсь, что «Леди Франкенштейн» не превратилась в редкозубую каргу, которая на ужин себе нагудеть не сможет.

Терри не ответил. Он думал о том, что сказал ему доктор Клив в одном из первых телефонных разговоров: «Должен вас предостеречь, что иногда лучше прошлое не трогать. Но если вы действительно хотите, чтобы я ему написал… если на самом деле хотите — я напишу».

Было как раз время для перерыва на туалет и на закуску газировкой или кофе, батончиками, поп-корном или что там еще есть в магазине при заправке — строение, покрашенное желтым, с красной каймой вдоль окон. У входа автомат со льдом, рядом с ним — хреновина со шлангом и раструбом, за пятьдесят центов подышать воздухом. На зеркальных стеклах смываемым мелом были написаны цены на пакеты пива разных сортов, литров колы и кварт моторного масла. Лежала стопка шин на продажу, хотя гаража не было. Кредитная карта, которой платили за бензин, была у Джорджа, так что он начал закачку, а остальные разминали ноги, ходили в туалет за зданием или в магазин что-нибудь купить.

На станции работали коренастая мексиканка и ее сын-подросток. На голове у него была черная бейсболка с лиловым логотипом «Nine Inch Nails». Кочевник купил бутылку газировки из холодильника и осушил ее наполовину, разгуливая между «Жестянкой» и трейлером, из тени на палящее солнце и обратно. Жара стояла адская, градусов сто в тени. Ариэль вышла из здания с бутылкой холодной воды и батончиком «Алмонд джой», который расплавился в обертке раньше, чем Ариэль успела его съесть. Она подошла к Кочевнику и увидела, что к колонке напротив подъехал джип техасского дорожного патруля. Оттуда вышел полицейский.

В помещении заправки, где кондиционер гремел, как в «Жестянке», но работал как минимум вдвое эффективнее, Терри купил себе колу и «баттлфингер», а Майк — имбирный эль, полдюжины глазированных пончиков и пакет вяленой говядины. Берк тем временем решила, что кофе она не хочет, и выбирала между различными сортами холодного чая в холодильнике. Ночь у нее прошла интересно. Когда аппаратура была погружена в трейлер от греха подальше, а выступление «Mudstaynes» закончилось, она вышла с какими-то подругами из Далласа и с подругами подруг — две девицы, которые знают Викторию Мэдден по салону тату «Чернильница Виктории» в Остине. Они были первой марки фанаты «Mudstaynes» и ехали на вечеринку к другой девице в Хайленд-парке, куда позже должна была заглянуть Джина Фейн. Так как Берк всегда была открыта моменту, она залезла на заднее сиденье кремового «Мерседеса CLK-350» с откидным верхом и полетела наперегонки с луной, зажатая между двумя сестрами с запахом «Мисс Диор шери» и «Эмбер романс».

Когда Берк приехала, вовсю гудела вечеринка мощностью так теток в шестьдесят. На комнатных растениях перемигивались лампочки, горели свечи — там, где их еще не сбили, прожигая дыры в персидских коврах, из колонок «Боуз» ревела Джина Фейн, плыл запах травы, наливали в бокалы со светящимися палочками «космосы» и «апплетини», слетали крышки с пивных бутылок — образцов множества микропивоварен. Берк смотрела текущее мимо нее дефиле продольно-полосатых блузок и клетчатых серферских шортов. Кто-то включил видео с записью свального лесбийского греха, но под общие вопли его выключили. Поставили гей-порно, но его тоже потребовали снять. Когда Берк глянула на экран в следующий раз, там крутился фильм «Из 13 в 30» — сцена, когда Дженнифер Гарнер танцует «Триллер». И это попало в резонанс.

Берк получала предложения почти непрерывно — от одной, от двух, от трех сразу. Она понимала, что тут дело в ее рельефных мышцах. И хотя она всегда была открыта моменту и всегда была готова подхлестывать события, иногда ей хотелось найти местечко просто посидеть, выпить пива и понаблюдать за разворачивающимся действием. Когда водной квартире набьются шестьдесят лесбиянок, да еще все время, кажется, приходят новые, когда течет выпивка и свободно выдается травка, драма со смертельным исходом неизбежна. Берк решила, что тут набилось как минимум двести двадцать четыре личности, и половина из них будет дезориентирована или озлоблена так, что простое «Чи ку!» (не бери в голову) не сможет успокоить. Вдруг сцепятся две натуралки — из тех, что любят тусоваться с лесбами, или музыку перекроет вопль: «Я Швейцария!» — означающий, что мирный договор нарушен и оказавшаяся среди боевых действий девушка пытается быть дипломатом. Кто-то попытался кого-то поцеловать взасос, кто-то уклонился или оттолкнул — и гнев развернулся черной змеей. Или же, наоборот, удачный поцелуй взасос и массаж языка на публике делался напоказ бывшей, чтобы понимала: на ней свет клином не сошелся. Берк видела, как за такой номер на красные кудри цвета пожарной машины вывалили ведро со льдом.