Роберт Маккаммон - Пятерка

Тут, конечно, дедушка прокашливается на той стороне игрового поля, и Терри, открывая глаза, видит, что из украшенной перьями шляпы мушкетера вырывается клуб дыма, а дедушка шлепает по столу картой «Пять вспышек» из «собачьих боев», а это значит, что Терри сгорел начисто.

Он начинал думать, что это он их объединяет.

«Терри, — сказала как-то бабушка Мими, — хочешь, покажу тебе некоторые аккорды?»

«Корды? Это вроде шнуров?»

«Вроде, — ответила она. — Только эти шнуры никогда не перетрутся и всегда будут соединять тебя с чудом».

Но прошло несколько лет, и однажды маленький органчик просто не проснулся. Это был «Хохнер органетта» — инструмент, который вряд ли найдешь в ближайшей музыкальной лавочке. Он молча стоял в шкафу, собирая пыль. Не поэтому ли пальцы бабушки Мими стали распухать и искривляться артритом?

«Давай я починю», — сказал Терри Спитценхем, уже старшеклассник.

Руководства пользователя не было, схем электроники — тоже. Может, где-то в Германии и можно было найти специалиста по «Хохнер органетта», но в Оклахома-Сити таковых не имелось. Терри открыл корпус, посмотрел на древние провода и трубки. Проводку заменил, но безрезультатно. Дело в напряжении, говорили его книжки по электронике. Не вырабатывается достаточное напряжение для создания звука. Он пытался так и этак, этак и снова вот так, но органчик молчал. В конце концов он решил его разобрать до винтика и собрать снова.

Инструмент обрел голос, но слишком поздно для бабушки Мими, у которой пальцы больше не могли играть. Но она сказала, что очень хотела бы послушать , потому что, когда закрывает глаза и он играет — вот на этой маленькой клавиатуре, где двенадцать черных клавиш и семнадцать белых, — у нее такое ощущение, будто она играет вместе с ним.

Первым купленным им винтажным инструментом был «Хохнер симфоник 320» — настоящая гнусавая и сволочная зараза, завалявшаяся в гараже. Если такие старые черти — не сердце рока, значит, он, Терри, не понимает, что такое рок.

А вот сейчас его минуты отделяют от возможности увидеть — коснуться, поиграть на ней , если можно будет — легенду легенд: «Леди Франкенштейн».

— Вот знак! — сказал он и сам поразился детской взволнованности, прозвучавшей в голосе.

«Блю-Чок», было написано на знаке. Тру заметил, что знак поврежден парой близко расположенных пулевых пробоин. Свернув с шоссе 66, он направился по растрескавшейся неровной асфальтовой дороге на север. Впереди расположилась столовая гора, лиловея над выжженным коричневым фоном пустыни. Проехав шестьдесят футов, Тру плавно остановил «Жестянку» и всмотрелся в боковое зеркало.

— В чем проблема? — спросил Кочевник.

Тру как-то загадочно себя вел сегодня. Что-то происходило, и дело было не только в том, что вторая группа охраны их покинула, как он сообщил музыкантам за обедом.

Тру задержал дыхание. На коленях у него лежала кожаная сумка, где был его пистолет. И Тру очень, очень внимательно смотрел на поворот съезда.

— Тру, в чем дело? — Ариэль проснулась, когда машина остановилась, а сейчас и Берк открыла глаза и вынула наушники из ушей.

— Где мы? — спросила она.

Тру видел летящие по шоссе автомобили. Но высматривал он белую машину, которая могла вдруг свернуть на Блю-Чок.

Все молчали: они поняли, что Тру не просто работает — он был как двухсотфунтовый камертон, только-только завибрировавший от удара.

Белая машина проехала мимо.

Вот тогда Тру позволил себе выдохнуть.

Дав чуть-чуть газу, он повел «Жестянку» вперед.

— Так что это вообще было?

Кочевник глядел назад, но, естественно, ему все загораживал корпус трейлера.

— Хотел убедиться, что за нами никто не следует.

— С чего бы это? — спросила Берк напряженным голосом. — Ты что-то заметил?

— Все в порядке, — ответил он и повел машину в сторону столовой горы.

Местность становилась холмистой, дорога то уходила вверх по заросшим колючкой возвышенностям, то падала в провалы с каменистыми стенами. Время от времени попадались трейлеры с запасными генераторами, потому что на опорах электропередачи, идущих в эту сторону, проводов не было. Машина миновала несколько домов, провалившихся под тяжестью времени. Может быть, здесь была когда-то деревушка, когда шестьдесят шестая была живописной ленивой дорогой, театром База и Тода [40] Персонажи старого американского сериала «Дорога 66». в их красном «корвете» с откидным верхом, но сейчас осталась только вешка на пути.