Марк Крам - Сны, колеблющие разум пустотой кошмаров

Она попросила меня придвинуться к ней поближе. И едва шевеля губами прошептала:

– Сынок… ты убил меня… – она продолжала на меня смотреть пронзительными глазами. – Я тебя ненавижу! Ты убил меня! Убийца! Посмотри, что теперь со мной! Посмотри, что теперь со мной!! Посмотри на меня!!!

Я в ужасе отстранился от кровати и попятился к выходу. Это был очередной кошмар. Страх парализовал горло, зато ее горло буквально рвало от криков и бранной ругани. Что-то в ней изменилось – старость, с больничной койки на меня глядела мерзкая столетняя старуха, со сморщенным, перекошенным от невообразимой злобы, лицом и растрепанными волосами.

– Убийца! Убийца!! Убийца!!! – верещала она не своим голосом, неестественно изгибаясь на кровати, как разъяренный бык, пытающийся сбросить с себя цепи. Но матушка боролась с медицинскими приборами и простыней, всеми силами желая поскорее добраться до меня. Зачем? Я не стал выяснять. Пребывая в глубоком шоке, я выскочил за дверь в коридор не оглядываясь.

«Мой непослушный малыш…»

***

– Где же выход? Куда подевалась чертова дверь?! Я не хочу умирать, – жалобно причитал Стикс, ползая по полу. – Дайте мне отсюда выбраться, ублюдки…

– Уже должно быть утро, – спокойно заметил Клеменс, сидя на полу прислонившись к стенке, как узник концлагеря, смирившийся со своей участью.

Прошли века, поколения сменялись поколениями. Ну разумеется я преувеличиваю, это нам свойственно. Земля вращается, время идет, но для меня его нет – вне времени, пространство моя маленькая келья.

«Это может долго продолжаться», – говорил голос.

«Ненавижу тебя», – обрывисто прерывал его речь своей мыслью.

Пытался бороться. Подавить его в своем сознании, вытеснить, изгнать из себя. Болела голова, но дурных мыслей от этого не становилось меньше. Они летали. Каким-то образом мне удалось в деталях воссоздать свой внутренний мир со всеми его недостатками и расстройствами.

Из окна струился мягкий лунный свет, все более убеждавший нас, что именно он ведет к спасению – осталось только повесить неоновую вывеску «Выход здесь». И сигануть вниз.

– Почему здесь так темно?! – я зашелся в истерике. – Где это гребанное солнце?! Почему мы до сих пор тут?!! Уже должно было отпустить, сколько прошло? Пять, или шесть часов?

Лицо Клеменса из усталого поникшего вмиг просияло и он сделал знак жестом замолчать. Я не сразу подчинился, однако малость поутих.

– Я знаю, – сказал он, – кажется, я знаю, как нам выбраться. – И перевел взгляд на деревянный стол, где в куче барахла лежали чьи-то кости.

***

– Это не демон и точно не бог, – заключил Клеменс. – Кости, – возбуждено указал он пальцем, – они – прокляты! Мы выкопали их, и теперь тот кому они принадлежат явился к нам из потустороннего мира, чтобы отомстить.

– Что ты несешь?

– Я абсолютно уверен.

– Хорошо. Допустим ты прав. И что нам теперь делать?

– Мы должны зарыть их обратно. И тогда дух оставит нас в покое… я полагаю.

– Вы оба – спятившие мудаки! – агрессивно вклинился в разговор Стикс. – В твоей гениальной схеме, Клеменс, есть один маленький, незначительный прокол: дверь, сука, куда-то исчезла, а мы бог знает на каком этаже! И выбраться можем лишь одним способом – вперед ногами!

– А ведь он прав, – согласился я с горькой усмешкой, – в кой-то веке ты прав, Стикс. Очень не вовремя.

– Надо решать, парни, и принимать решение быстро, иначе мы до утра не протянем. Сдохнем здесь все мучительной смертью…

– Ты обостряй ситуацию, обостряй, может, идеи какие стоящие возникнут, – злобно поддел я его.

– Есть один вариант. Видел такое однажды, вроде прокатывало, – сказал Клеменс с ноткой безумия в голосе.

– Говори.

– У кого-нибудь есть коробок со спичками?

– Зажигалка подойдет? – спросил Стикс, доставая из кармана металлический предмет.

– Да, самое то. Фух, надеюсь получится.

Клеменс вытер взмокший от пота лоб рукавом толстовки, взял в руки старое шерстяное одеяло, небрежно оставленное рядом с креслом и поднес огонь к его краю.

– Ты что делаешь? – завопили мы вместе со Стиксом, подскакивая к другу, но Клеменс поджег постельное белье и отбросил в сторону.

– Спокойно. Я знаю, что делаю, – заверил он нас, со странным выражением уставившись на полыхающий огонь, который отражался в его широко открытых глазах.

– Ты хочешь, чтобы мы сгорели?

– Нет, – покачал он головой, – смотрите! Дверь! Она снова в стене!

Я прыгал вокруг костра, пытаясь его потушить, когда парни схватили меня и потащили к выходу. Продираясь сквозь мрак и дым, от которого першило в горле и щипало в носу, мы вывалились в коридор, а оттуда – на лестничную площадку.