Е. Гитман - 24 секунды до последнего выстрела

Опустив винтовку на пол, он посмотрел на Джима, а тот запрокинул голову и расхохотался: истерически, с повизгиванием.

– Я заплачу тебе премию, Себастиан, – он громко сглотнул, – премия нравится тебе больше косточки?

– Да, Джим.

Он смотрел на Себа как на особо интересный подопытный образец. Или как на добычу – во всяком случае, ноздри у него раздувались весьма хищно, а от наркотической (или ещё какого-то происхождения) вялости не осталось и следа.

– Хорошо. Да, Себастиан… – он хмыкнул, ещё шире раздувая ноздри, – ты убил её, потому что пожалел?

Себ ненавидел чёртов психоанализ и психологов. И его особенно раздражало, когда в психолога пытался играть Джим, потому что тогда он напоминал того стрёмного чувака из «Молчания ягнят».

– Я убил её, потому что вы отдали мне приказ, Джим, – ответил Себ. – Я могу быть свободен? На улице через пару минут будет толпа полиции.

Джим повернулся к Себу спиной и обхватил себя руками за плечи: жест вышел потерянным и жалким.

– Иди, Себастиан, – слабо ответил он. – Иди куда хочешь. И да, эта женщина… неделю назад она возглавляла огромную сеть по распространению кокса. Ты рад это узнать?

Отлично.

Хорошая новость: Себ знает, кто эту сеть возглавляет теперь. Плохая: ему плевать. Но эта игра Джима ему не понравилась.

«Он сломался».

Возможно, стоит намекнуть боссу, что, если он хочет и дальше иметь под рукой профессионального снайпера с высоким уровнем переносимости творящейся вокруг херни, то этого снайпера не нужно ломать специально. Хотя бы.

– Нет, сэр, – сказал он холодно. – Мне всё равно. И вам тоже лучше уйти… даже если полиция слишком тупа, чтобы заметить вас в тёмной комнате.

Он должен был бы начать разбирать винтовку, даже снял сошки, но больше ничего не делал. Вот только Джим выглядел отчаянно дерьмово. Подумав, что это становится недоброй традицией, Себ спросил:

– Может, вас отвезти домой?

Джим посмотрел на него с удивлением, как будто не расслышал.

– Джим?

– Иди, Себастиан, – сказал он. – Ты мне больше не нужен.

Себ бросил взгляд на часы. Может, полиция и не прибежит сюда через две минуты, но вот через полчаса Джиму точно лучше бы свалить. А он стоит, пошатываясь, с закрытыми глазами, и пытается, похоже, слегка прийти в себя. Что за дрянь он принимает, интересно?

Через пять минут Джим открыл глаза, во взгляде появилась осмысленность.

– Ты молодец, святой Себастиан, – и ушёл.

***

В завещании Эмили ничего не написала о похоронах – поэтому миссис Кейл, единственная, кто имел моральное право решать, за прошедший месяц раз пять поменяла точку зрения. Захоронение? Кремация? Приглашать ли пастора? Какую выбрать музыку? [5] Отношение к похоронам, культура проводов в последний путь и поминовения у нас с британцами очень различаются. Похороны Эмили в этом описании – ещё достаточно скорбный и не слишком-то популярный сейчас формат. В современной Британии похороны – это по сути праздник в честь умершего. Скорбь, слёзы неуместны. А вот поставить любимую музыку покойного или рассказать о нём шутки на фуршете – да.

Тем не менее ко дню похорон всё было определено, и Себу оставалось только отвезти нарядную, причёсанную, но очень печальную Сьюзен на кладбище к нужному времени.

Накануне он сам, не полагаясь на сознательность и ответственность остальных, обговорил с дочерью каждую деталь, а потом помог ей выбрать подходящее платье. Вместе с родителями и няней Сьюзен они пришли к выводу, что она обязательно должна побывать хотя бы на первой части.

Себ не любил похороны, да и бывал на них очень редко – ни горевать, ни вспоминать его не тянуло, но ради Сьюзен он надел душный тесный костюм и был готов участвовать в церемонии от начала и до конца.

Заняв парковочное место у ворот кладбища, Себ повернулся к Сьюзен, поймал её потерянный и испуганный взгляд, спросил:

– Готова?

Сью сделала неопределённое движение плечами.

– Помнишь, о чём вчера говорили?

– Угу…

– Если ты захочешь заплакать – это не страшно. Никто не станет думать о тебе плохо. Но если сможешь сдержаться – будешь очень большой умницей. Попробуй всё время вспоминать весёлое. Помнишь медведя?

Сьюзен всё-таки улыбнулась через силу, вспоминая истории, которые Себ вчера рассказывал ей почти час, и собственные воспоминания о маме, которые они тоже освежили вместе.

– Пошли?

Только дождавшись внятного утвердительного ответа, Себ вышел из машины.