Наталья Полесная - Ради красоты

Он прижал её голову к груди и коснулся волос. Янита открылась и услышала неуловимый для него звук, отдалённо напоминающий скрип деревянных половиц, так звучали её волосы под его пальцами.

– Сегодня я отправила в ту галерею в Москве, про которую я тебе рассказывала, свою картину, – поспешно выговорила она и замерла в ожидании приговора. Чувство счастья, радужные переливы в эту секунду покинули её.

– Теперь ты уже и в Москву собралась?! – Богдан отстранился. – Мы же дальние города даже не рассматривали! Ладно, обсудим это позже.

В этот день перед сном ей вспомнилось то роковое падение с лестницы: она вглядывалась в каменное лицо Давида, когда поднялась мелкая вибрация. Это вибрация становилась неукротимее, сильнее, отчего волосы на голове в секунду наэлектризовывались. Янита не спеша протянула руку, чтобы коснуться скульптуры, но Давид надул щёки и сложил губы трубочкой. От ужаса девочка попятилась назад, забыв, что позади неё лестница. На секунду она зависла в воздухе, пытаясь удержать баланс, но Давид, в конце концов, выдохнул.

– Закрывай дверь, закрывай! – радостно кричал Яните отец, вбегая в квартиру и придерживая руками автомат.

– Что это?

– Отнял. Тупицы юные совсем не шарят, кто перед ними, – ухмыляясь, поставил автомат в угол и скинул китель. На лице красовался фингал.

– Ты о ком? Ты отдашь его?

– Дай пудру глаз замазать, – проговорил отец, разглядывая себя в зеркале.

Девушка пошла к шкафу, достала косметичку.

– У нас не будет проблем? – спросила она таким тоном, словно это она была родителем.

Яня уловила в глазах отца озорной огонёк, так отражалась невозмутимая уверенность в собственной правоте. В нём не было злости, только ребячество, поэтому она невольно улыбнулась.

В эту же секунду раздался дверной звонок.

– Прыгай в окно! – смеясь, произнёс счастливый отец.

– Но я только начала рисовать.

– Иди! – настойчиво повторил он.

Яня замешкала, тогда отец подтолкнул её к двери в комнату. Обречённо вздохнула и, не взглянув на рисунок, где залитые солнцем поля искали своё продолжение, взяла сумку и открыла окно. Хоть они и жили на первом этаже, прыгать было страшно. Раздался ещё один звонок, и Яня выпрыгнула.

– Чёрт, – сказала она, взглянув на свои сине-розовые носки. Она достала телефон и, помедлив, набрала номер однокурсницы, что жила возле института. – Привет. Ты в общаге? Не одолжишь кроссовки?

Ступая по израненному лужами асфальту в одних носках, Яня ругала себя за то, что была так мягка с отцом. Но в автобусе раздражение прошло, поскольку дома, гаражи, баннеры с рекламой подрагивали в серебристой дымке тумана. Незамеченным для неё осталось лишь то, что пассажиры с любопытством разглядывали её ноги.

*

Переводя взгляд с грязных голубых кроссовок на полинялое здание института, Янита чуяла, что сегодня ей не хватит терпения, чтобы усидеть на парах. Она надела наушники и скользнула по влажной траве. Девушка ускорялась, загребала мусор ногами, пыталась поднять его выше, закрутить и запаять в воздухе, словно это были элементы единой урбанистичной картины. Она долго блуждала с колотящимся от радости сердцем, разглядывая лоснящийся металл кодовых дверей и матовое покрытие огромных фонарей.

На бугристой, наслоённой краской стене был нарисован непропорциональный человек с высокими плечами. Быть может, не плечами, а крыльями? Янита осторожно провела рукой по распухшему от уплотнения бетону, напоминающему настоящий грунтованный-перегрунтованный холст. К слову, на холсте ей удалось писать лишь однажды, ещё в художественной школе. Тихо приблизилась и поцеловала ноги ангелу, точно ожидая увидеть в нём что-то ещё.

В отличие от матери, Яните нравилось, когда отец был пьян. Она понимала, какой вред здоровью наносит привычка, тем не менее различала, что в эти моменты отец был свободен: вырывался из заточения, предавался фантазиям, не бросался в безысходную волну. Янита много рассуждала после, а был ли у него другой путь, могла ли жизнь сложиться иначе, и каждый раз обречённо заключала, что мир слишком отзывчив к людям, чтобы не вручить все ключи от заветного сундука с счастьем.

Возле дверей здания, где раньше располагался торговый центр, толпились люди.

– Что здесь? – спросила Яня у школьниц.

– На втором этаже открывается галерея, – деловито произнесла то ли их мать, то ли учительница. – Это первая галерея в городе!