Ольга Задорожная - Голова Клотильды. Н о в е л л ы

Сестра Агата, Матильда и Дафна стояли обнявшись и наблюдали, как возноситься Клотильда: плавно и беззвучно, словно бабочка, в Божественное Небытие.

Они провожали ее Душу.

Однако любовь Матильды и Дафны к своей близняшке была настолько сильной, что они не захотели с ней расстаться. Они поместили ее голову в специальный сосуд и теперь голова Клотильды, в жемчуге и кружевах, как и прежде, с девочками. А иначе и быть не может. Они навсегда – вместе…

THE END

– Джоконда! Милая моя Джоконда! Как хорошо, что ты пришла. Посидим в тепле. Приходи ко мне всегда, когда захочешь, хоть ночью, хоть ранним утром. Потому что благодарна я тебе. За то, что ты есть в моей жизни. Это очень важно. Со временем ты будешь это осознавать. И так же нежно, с душевной теплотой и большой благодарностью. Я верю. Сейчас я угощу тебя вкусным чаем. Цейлонский чай – ароматный, оранжевый.

Оранжевый цвет – импульс творчества…

Очень близки мне эти наши с тобой беседы. Сестра моя, родная моя. Принимающая меня такой, какая я есть, даже если не понятно. Это такая ценность. Это удивительное состояние! Потому что и правда, и вера у каждого своя, а иногда – одна на двоих. Когда душа с душою говорит. Благодарю тебя за все.

Ева порхала по кухне: легкая, как саранча. Волос – белое золото.

Она расставляла на столе в каком – то особом порядке чайные коробочки мятного цвета и тут же их распаковывала. Плотная бумага шуршала у нее в руках.

Вообще-то ее зовут Хава, но я зову ее просто Ева, и ей это нравится. Она странная, удивительная. Смешная, наверное, не всеми понятная.

Я приходила к ней каждый вечер и порой задерживалась до утра, чтобы дослушать до конца ее историю. Наши встречи всегда были сдобрены цейлонским чаем. Мне было приятно смотреть на нее: как она двигается, как подает чай.

– Я верю в твою искренность, Джоконда. Поэтому я хочу сегодня рассказать тебе свою историю. Послушаешь – буду благодарна. А может я чем-то смогу помочь тебе…

Я очень часто представляю тебя, когда хочу тебе что-то рассказать и чувствую, что тебе это очень интересно.

Мне нравятся твои безумные вопросы. Они не от ума. А от сердца. И это важно. Мне так приятно, что все это тебе не безразлично.

У меня не очень хорошее предчувствие. Со мной скоро что-то случиться. Что-то не то. Меня может не стать. Но ты не печалься. Жизнь – вечная, моя хорошая. Ты остаешься в памяти. Если я умру, я навсегда останусь здесь, с тобой. Смерти нет. Меня просто не будет видно. Это как шапку невидимку надеть – раз и все!

Там, за линией горизонта есть только жизнь. Да еще какая! Все, что здесь – это просто туман. Все ложь. Все иллюзия. Поэтому я хочу тебе все рассказать. Хоть кто-то обо мне правду узнает…

Как хочу я правду слышать. Правду говорить, и чтобы тебе не смеялись в ответ. Грязью не опрыскали с вращающихся колес.

Знаешь, я все чаще и чаще думаю. Вот Богородица, что испытала она в тот момент, когда перед нею на кресте стоял ее сын?

Он пришел к нам, как живое слово. Как живое слово ! А у нас веры нет. Он отдал годы на то, чтобы всех любить и он любил всех. А тут такое предательство…

Над ним все смеялись…

И вот стоит он на кресте, веревками привязанный, и вдруг как закричит – как гром прогремел: «Гвозди!»…

И вбили.

Не могли ослушаться, потому что глас Божий…

Испуская дух свой, он увидел маму свою: на коленях стояла, грязь по лицу размазала, волосы кровью склеены, потому что лицо расцарапала: ведь смотреть на это было невозможно!..

Так и лежала на мокрой земле, неподвижно. А по ней от страха бегали люди, потому что гром был… в грязь ее втоптали… и с грязью смешали…

Лежит она вся в крови, в грязи, у ног сына своего… который на кресте распятый…

А вечером уволокли ее, обезумевшую, домой…

С тех пор не много времени прошло. Капелька…

Каким видом искусства это изобразить?

Это же сам Бог к нам приходил!

Люди не верят мне. Я говорю им: «Это же правда было!» А они смотрят на меня стеклянными глазами… Тогда с кем же мог разговаривать Бог наш – Иисус Христос? Только с мамой своей? И с Магдалиной. Она была по левую руку – его половина. Как зеркало. Такое далеко, чем где-то изображено. Это мое предположение.

А знаете ли вы, сколько стоило то масло, которое принесла Магдалина, чтобы помазать ноги Христа? Она вытерла потом своими волосами его ноги, которые столько прошли в этих сандалиях…