Либба Брэй - Логово снов

Суть ситуации начала всходить над горизонтом Мемфисова разума, подобно заре.

– Папа Чарльз, но вы же знаете, я такого больше не делаю. После мамы…

– Мемфис, – вздохнул Папа Чарльз и посмотрел на него тем особым взглядом, после которого все проблемы в Гарлеме вдруг решались очень быстро и сами собой; слова его, однако, были тихи и обдуманны. – Ты что, думаешь, я вчера родился? В ту минуту, когда Нобл Бишоп ворвался к Флойду, вопя о божественном исцелении, я уже знал, что это ты. Станешь отрицать?

Мемфис приклеился взглядом к своим рукам.

– Ты. Станешь. Это. Отрицать ?

– Нет, сэр, – прошептал Мемфис едва слышно. – Но у меня только один этот раз получилось. И я не знаю, смогу ли еще такое сделать.

Врать так врать.

– Значит, сейчас самый что ни на есть отличный случай проверить, – Папа Чарльз решительно затушил сигару. – Хватай шляпу и двигай за мной.

Перед многоквартирным домом Каррингтона на Сто Двадцать Седьмой улице стайка школьниц прыгала через скакалку под какую-то свою девчачью припевку. Пока Мемфис с Папой поднимались на крыльцо и Папа звонил в звонок, юные леди отчаянно хихикали, но Мемфис был слишком расстроен, чтобы обратить на них внимание, так что они вернулись к своей считалочке.

– Мисс Мэри Мак, Мак, Мак, одета в мрак, мрак, мрак … – пели они, и по спине Мемфиса невольно пополз холодок.

– День добрый, Бесси. Мы пришли к мистеру Каррингтону. Полагаю, он нас ждет, – сказал Папа Чарльз, подавая горничной шляпу.

– Да, сэр, мистер Чарльз, – отвечала та, забирая вдобавок и пальто, и улыбаясь застенчиво Мемфису. – Привет, Мемфис.

– Привет, Бесси, – промямлил тот.

– Господи, надеюсь, вы знаете, что делаете, – прошептала она, провожая их наверх. – Я даже простыни ей менять боюсь.

Они прошли вдоль по коридору к закрытой двери, куда девушка осторожно постучала.

– Мистер Каррингтон? Пришли мистер Чарльз и мистер Кэмпбелл, хотят вас видеть, сэр.

– Впусти их, – раздался изнутри приглушенный голос.

Бесси отворила дверь в комнату больной, отступив в сторону, чтобы дать гостям дорогу, и поскорее захлопнула ее за ними.

В спальне было темно и тихо. Шторы стояли задернутые. Миссис Каррингтон лежала в кровати под балдахином на четырех колонках; рот ее был приоткрыт. Губы слегка кривились, словно она пыталась заговорить, а пальцы на одеяле судорожно сжимались и разжимались. Глаза под веками метались туда и обратно; по бледному пергаменту шеи рассыпалась гроздь красных пятен. Мемфис старался не смотреть на пятна, но взгляд туда так и тянуло.

– Спасибо, что пришли, – сказал мистер Каррингтон из полумрака; он него несло спиртным. – Вам нужно что-нибудь, прежде чем приступить?..

Папа Чарльз возложил руки на плечи Мемфиса.

– Он все сделает как надо. Правда, Мемфис?

– Да, сэр, – прохрипел тот, изо всех сил надеясь, что так оно и будет. – Не будете ли вы все так любезны склонить головы?

Не то чтобы ему было непременно нужно, чтобы они молились, – просто Мемфис терпеть не мог, когда на него смотрят, у него от этого нервы сдавали. Когда взрослые послушались, он приблизился к кровати и положил ладони легонько на руку миссис Каррингтон между плечом и запястьем. Все, что есть в мире благого, приди сейчас ко мне , подумал он и закрыл глаза.

Связь пришла быстро, почти мгновенно; ток стремительно побежал вверх по его рукам. Теплое желтое солнце, и предки принимают его в объятия… их дитя вернулось домой. Но стоило Мемфису подключиться к миссис Каррингтон, как стало ясно, что что-то не так. Едва поднявшись, волна исцеления гасла – что-то гасило ее, что-то боролось с ним.

– Мемфис, прекрати! – раздался мамин голос.

Мать стояла там, посреди высокой травы, и лицо ее было испугано.

– Мама?

Духи предков рассеялись в дымку. Гневные тучи закрыли солнце; сразу сделалось холоднее.

– Мемфис! – Мама задохнулась, закашлялась; пучок перьев упал с ее губ, глаза расширились, голос стал хриплым и тонким. – Мемфис, уходи сейчас же !

Но было уже слишком поздно. Его дернуло, скорчило и затянуло под девятый вал – а вынырнув на поверхность, он очутился въяве внутри сна миссис Каррингтон. На синем велосипеде он катил через ярко-зеленое поле только что скошенной травы, и в воздухе пахло макушкой лета. Смех миссис Каррингтон звенел у него в ушах. Она была такая молодая… такая свободная и счастливая. Ее счастье ударило ему в голову, как наркотик; все тело расслабилось. Тут было ужасно хорошо, у нее во сне… и Мемфис забился, чтобы не забыть свою цель.