Либба Брэй - Логово снов

– Тихо, Шеба, тихо, – прошептал Сэм, скользя теплым дыханием по коже.

Коридорный свет плеснул на пол, потом потух, когда дверь закрыли. Из своего подстольного укрытия Эви с Сэмом имели счастье наблюдать две пары серых брючных ног и черных ботинок, безмолвно ступающих по заброшенному офису. Открывались и закрывались ящики; одна из пар остановилась у стола, и сердце у Эви так загрохотало в ушах, что его было впору услышать снаружи. Сэм рисовал маленькие кружочки большим пальцем по внутренней стороне ее запястья – пытался успокоить, да только вместо этого от них вверх по руке бежали мурашки, а в голове кружилось, как спьяну.

Один из серых заговорил. Голос оказался мягкий, почти что ласковый.

– Видишь что-нибудь похожее на пророчество?

– Нет, если только оно не начертано в пыли, – ответил второй; его голос был более тихий и хриплый, будто сорванный.

Все четыре ботинка повернулись к стене с картой.

– Так много цыплят, и всех надо переловить…

Они еще секунду постояли во мраке. Дверь отворилась, впустила свет, потом закрылась опять; в замке щелкнул ключ. Шаги удалились. Эви повернула голову; рот Сэма был на расстоянии вздоха. Внутри у нее словно заворочался пчелиный рой.

– Еще немного и… – прошептала она; в голове было очень легко.

– Да уж, – согласился Сэм.

Никто из них не шевелился; его рука все еще обнимала ее запястье.

– Я… я думаю, нам уже можно вылезать, – сказала Эви.

– Да, скорее всего, – ответил Сэм.

Эви выбралась из-под стола и потянулась. Сэм последовал за ней, выпрямился, резко развернулся всем корпусом и на мгновение привалился к стене.

– Эй, ты там как?

– Высший сорт. Просто… дай мне минутку. – Странно, но голос у него был слегка запыхавшийся.

Через секунду он повернулся к ней – чуть раскрасневшийся, будто только что выпил.

– Думаю, было бы недурно подышать воздухом – пока еще можем.

Они пошли по длинному коридору. Сэм все еще чувствовал у себя на воротнике след ее духов. Он искоса взглянул на Эви – ровно в тот миг, когда она посмотрела на него: улыбающаяся, слегка на взводе от пережитого приключения, – и сердце у Сэма вдруг оказалось чересчур велико для клетки ребер.

Уборщик вывернул из-за угла с ведром и шваброй, и Эви пискнула от неожиданности. Тот вытаращил на них глаза, потом подозрительно прищурился.

– Эй! Вам тут нельзя находиться. Кто вас сюда пустил?

– Ой, мы дико извиняемся, отец. Искали отдел невостребованной корреспонденции, хотели поклониться могилам, так сказать… – пояснил Сэм.

Эви хрюкнула от смеха, не слишком убедительно попытавшись замаскировать звук приступом внезапного кашля.

– …но, кажется, это не он. Вы уж нас извините.

Схватившись за руки, они проскочили мимо уборщика. Внутри у Эви закипал, булькая, смех, и этого хватило, чтобы Сэм тоже утратил всякое самообладание.

– Вам тут нельзя находиться, – еще раз попробовал донести до них упорный служитель, но пара, истерически хохоча, уже мчалась бегом прочь.

К тому времени, как Эви и Сэм добрались, наконец, до «Вальдорфа», «Радиозвезда» уже поджидала их.

– Надо поглядеть, смогу ли я нарыть одну из этих читающих перфокарты машин, – сказал Сэм, приглаживая черную шевелюру и снова водружая сверху свой моряцкий картуз.

– Кто, по-твоему, были те парни в серых брюках? – спросила Эви.

– Вот уж не знаю. Но не отдел недоставленных писем они там искали, помяни мое слово.

– Кстати, ты про завтрашний вечер не забыл? Мыло Пирса с ума сходит от перспективы твоего появления на моем шоу.

– А мне очень надо?

– Сто пудов. Это будет всего несколько минут, Сэм. Достаточно, чтобы продать мыло и осчастливить рекламщиков, что в свою очередь осчастливит мистера Филипса, что в свою очередь осчастливит меня.

– Какая длинная цепочка счастья, однако. Хорошо, Шеба. Увидимся в девять.

– Не пойдет. В девять шоу. Явишься в полдевятого.

По ту сторону стекла секретарша мистера Филипса уже отчаянно махала Эви, делая головой дерганые жесты в сторону журнальной братии.

– Кажется, мне пора, – сказала Эви.

Она все еще ощущала призрак Сэмовой руки у себя на плече.

– Кажется, да, – сказал Сэм, не двигаясь с места.

– Ну… – сказала она.

– Да, – сказал он.

– До скорого, мой милый Лепрекончик, – сказала Эви, пятясь к дверям.

– До скорого, моя Котлетка, – Сэм галантно снял перед нею шляпу.

Сквозь высокие отельные окна он пронаблюдал, как внутри фотограф поставил Эви позировать с теннисной ракеткой, как будто она тянется за подачей. Это был всего лишь фотоснимок, но на личике у Эви застыло выражение суровой сосредоточенности, будто она собиралась отбить злосчастный мяч, как минимум, к звездам. Сэм понимал, что и ему тоже давно уже пора, да только никак не мог уйти.