Морри Ган - Выродок

Поток слез неиссякаем. Откуда берется эта влага? Она давным-давно должна была закончиться.

Дженнифер трясет головой, будто в припадке. Нет, нет, она не могла придумать себе целого человека и все события с ним связанные! Но… ведь об этом ей говорит не абы кто, а Тео. Тео Колд тот самый мальчик, которого она защищала от прочих ребят в детстве, кого всегда оберегала, а он оберегал ее, поддерживая как никто другой, когда пропала Бобби. Тео вытащил ее из петли, всегда был рядом, подставлял плечо, был ее маяком в непроглядной тьме отчаяния. Тео не может врать, ее милый друг просто на это не способен! Но если Колд не врет…

Дженнифер уже не пыталась контролировать себя, ее трясло, будто в лихорадке. Хотелось биться головой о стену, чтобы выбить все надуманные ложные воспоминания. Она ведь всегда знала, что Генри слишком идеален, таких людей просто не бывает! Нежность, улыбка, тихий смех и внимательный взгляд. Генри подмечал любые изменения в ее настроении, а Дженнифер еще удивлялась, как это ему удается? А тот медовый месяц, она сделала столько фотографий, после любовно развешивая их в рамочках на стенах их семейного гнездышка. Веселый корги, что тыкался ей носом в ноги, щекоча усами и шерсткой кожу, будто улыбаясь Дженнифер каждый раз, когда получал лакомство, ласку или развлечение на прогулке.

– Но… как же, – ловя искусанными губами воздух, Дженнифер хваталась за любые факты, будто утопающий за соломинку, – Я же помню родимое пятно чуть ниже сердца, его морщинки в уголках глаз. Как мы назвали нашего щенка Тирионом из-за коротких ножек… Генри знал, что я люблю черешню и часто приносил мне ее в постель… Мы пытались завести ребенка…

Она перечисляла это быстро, судорожно, будто опасаясь, что если чего-то не скажет, то моментально забудет это, потому что все это лишь фантазия больной депрессивной истерички. Колд молчал, но его печальный сочувствующий взгляд говорил лучше слов. Это был конец. Тошнота одолела быстро, поток желчи вперемешку с недавно выпитой водой поднялся к горлу, Андерсен только и успела, что отвернуться от друга, чтобы выплеснуть жидкость из себя на пол рядом с его туфлями. Ее рвало недолго, спазмы продолжались, но желудок был пустым. Как хорошо, что она не успела притронуться к больничной еде.

Болел живот, болело сердце, болела душа. Хотелось умереть. Сил не было уже ни на что, но она не имела права сдаваться, только не перед Тео. Он поддержит само собой, но она снова расклеится, рассыпавшись на миллионы осколков. Как в таком случае собраться заново? Да и надо ли это вообще?

Горький вкус во рту, неприятный запах в палате. Откинувшись на стену спиной, она все еще содрогается, царапая короткими ногтями плотную ткань в рукавах смирительной рубашки. Нужно на что-то отвлечься. Вряд ли Тео скажет еще что-то, что произведет на нее подобный эффект катастрофы и крушения всех надежд на счастливую жизнь с любимым мужчиной.

Взгляд ее затуманен, голос дрожит, но Андерсен все равно задает вопросы:

– Как долго я здесь? Что произошло? Что я еще нафантазировала? – от последнего вопроса больнее и горше всего, но она должна произнести это вслух, чтобы самой себе приказать взять себя в руки и перестать придумывать сказки. Она никогда не будет счастлива, это наказание, она заслужила. И что бы ни произошло, как бы ни пыталась она помогать другим – ее грех, ее ошибка, ее жестокость всегда будут с ней, аукаясь, если хоть на мгновение она подумает о счастливом конце для себя.

Очень смешно, Дженнифер. Но лучше больше так не делай.

Тео

Какой заботливый, а? И живность приобрел, и всячески ухаживал. Неужели это была действительно любовь? Неужели такие, как они способны на это чувство? Исключения лишь подтверждают правила?

Но вот с ребенком – это зря. Даже хорошо, что Тео Дженнифер умыкнул из-под этой опеки и всепоглощающей любви. Кто знает, психопатия же наследственная штука, а потому неизвестно кого бы они там родили.

Вот так, хочешь насолить ближнему своему, а получается, что спас мир от очередного монстра. Только все равно никто не поблагодарит за это, все будут презирать и ненавидеть, если прознают об этом, конечно же.

Он смотрит на Дженнифер с легким намеком непонимания во взгляде и одновременно удрученно так, будто уже слышал эту историю неоднократно. Будто она успела приесться и надоесть. Придуманная повторяющаяся сказка потерявшейся в своих фантазиях девушки.

Жалкая картина.

Мужчина видит, как чужое лицо сереет, а затем Дженн резко отворачивается, ее рвет на пол, но лишь водой от пережитого потрясения и горя. И вот эти звуки и общее состояние «больной» – лучшее, что он сегодня видел. Не считая Имоджи, конечно же. Но он сегодня ее еще не видел, так что все честно.