Ларс Кеплер - Гипнотизер

– Notabas alguna cosa especial hace cuatros d í as? De noche…

Лицо Анабеллы застыло.

– No, – поспешно сказала она и хотела было отступить в квартиру Хаммара.

– De verdad, – быстро сказал Йона. – Espero que digas la verdad, Anabella. Я жду правды.

Он повторил, что это очень важно, что речь идет о пропавшем ребенке.

Ярл Хаммар, все это время стоявший рядом и слушавший, сказал дрожащим хриплым голосом, воздевая к потолку трясущиеся руки:

– Вам следует быть поласковее с Анабеллой, она очень прилежная девушка.

– Она должна рассказать мне, что видела, – сосредоточенно объяснил Йона.

И снова повернулся к Анабелле:

– La verdad, por favor.

Ярл Хаммар беспомощно смотрел, как из темных блестящих глаз Анабеллы покатились крупные слезы.

– Perd ó n, – прошептала она. – Perd ó n, se ñ or.

– Не расстраивайся, Анабелла, – сказал Хаммар и махнул Йоне: – Входите, я не могу позволить, чтобы она плакала на лестнице.

Они вошли и втроем сели за сверкающий обеденный стол. Хозяин достал банку печенья. Анабелла тихим голосом рассказывала, что ей негде жить, что она три месяца была бездомной, но ей удавалось скрываться в чуланах и кладовках у тех, у кого она убирала. Когда она получила ключи от квартиры Росенлундов, чтобы поливать цветы и присматривать за кошкой, у нее наконец появилась возможность спокойно вымыться и выспаться. Она снова и снова повторяла, что ничего не брала, что она не воровка, она не берет еду, ничего не трогает и спит не в кровати Росенлундов, а в кухне на матрасе.

Потом Анабелла серьезно посмотрела на Йону и сказала, что спит очень чутко – в детстве она заботилась о младших братьях и сестрах. В ночь на четверг она услышала какой-то звук, шедший из чулана. Испугавшись, девушка собрала свои вещи, подкралась к двери и посмотрела в глазок. Дверь лифта была открыта, но Анабелла ничего не увидела. Вдруг послышались звуки, вздохи и медленные шаги, как будто шел старый тяжелый человек.

– А голоса?

Анабелла покачала головой:

– Sombras.

Анабелла попыталась описать, как тени двигались по полу. Йона кивнул и спросил:

– Что ты видела в зеркале? Qu é viste en el espejo?

– В зеркале?

– В зеркале лифта, Анабелла.

Анабелла подумала, а потом медленно сказала, что видела желтую руку.

– А почти сразу после этого, – добавила она, – я увидела ее лицо.

– Это была женщина?

– S í , una mujer.

Да, женщина.

Анабелла объяснила, что у женщины была вязаная шапка, от которой на лице лежала тень, но на мгновение показались щеки и рот.

– Sin duda era una mujer, – повторила Анабелла.

Без сомнения, это была женщина.

– Какого возраста?

Она покачала головой. Не знает.

– Такая же молодая, как ты?

– Tal vez.

Может быть.

– Немного постарше? – спросил Йона.

Анабелла кивнула, потом сказала, что не знает – она видела женщину всего несколько секунд, и ее лицо было скрыто.

– Y la boca de la se ñ ora? – показал Йона. – Какой у нее был рот?

– Довольный.

– Она выглядела довольной?

– S í . Contenta.

Особых примет комиссару добыть не удалось. Он требовал подробностей, спрашивал так и эдак, но было ясно, что Анабелла описала все, что видела. Комиссар поблагодарил ее и Хаммара за помощь.

Поднимаясь вверх по лестнице, он позвонил Анье. Она ответила сразу.

– Анья Ларссон, Государственная уголовная полиция.

– Нашла что-нибудь про Эву Блау?

– Как раз ищу. А ты все время звонишь и отвлекаешь.

– Извини, но это срочно.

– Знаю, знаю. Но прямо сейчас мне нечего тебе сказать.

– Ладно, позвоню, как только…

– Кончай трепаться. – И Анья положила трубку.

Среда, шестнадцатое декабря,

первая половина дня

Эрик сидел в машине рядом с Йоной и дул на кофе в бумажном стаканчике. Они проехали мимо института, мимо Государственного музея естествознания. Возле дороги, по направлению к Бруннсвикену, в наступающей темноте блестели теплицы.

– Вы точно помните имя? Эва Блау? – спросил Йона.

– Да.

– Ничего в телефонном каталоге, ничего в уголовной базе данных, ничего в базе регистрации преступлений, в базе подозреваемых или хранящих оружие, ничего в базе налоговой службы, регистрации по месту жительства или в базе автовладельцев. Я распорядился проверить все базы данных губернского правления, ландстинга [18], церковные базы, страховую кассу, миграционную службу. В Швеции нет никакой Эвы Блау и никогда не было.

– Она была моей пациенткой, – настаивал Эрик.

– Тогда ее должны звать как-нибудь по-другому.