Ларс Кеплер - Гипнотизер

Он уселся на стул в прихожей, посадив дочь на колени.

– Эрика дома нет?

– Мы расстались, – прошептала она.

– Ох ты.

Кеннет выудил носовой платок, Симоне сползла с его коленей и несколько раз высморкалась. Потом Кеннет повесил куртку на крюк, заметил, что одежда Беньямина не тронута, обувь на месте, а рюкзак прислонен к стене у входной двери.

Кеннет обнял дочь за плечи, тщательно вытер ей щеки, а потом отвел на кухню. Там он усадил ее на стул, достал фильтр и банку с кофе и включил кофеварку.

– А теперь рассказывай все, – спокойно велел он, выставляя на стол кружки. – Начинай с самого начала.

И Симоне подробно рассказала все, начиная с первой ночи, когда она проснулась от того, что в квартире кто-то был. Как она почуяла на кухне запах сигаретного дыма, как входная дверь оказалась открытой и как тусклый свет лился из холодильника и морозилки.

– А Эрик? – требовательно спросил Кеннет. – Что сделал Эрик?

Симоне поколебалась, потом взглянула отцу в глаза и ответила:

– Он мне не поверил… сказал, что кто-то из нас ходил во сне.

– Проклятье.

Симоне почувствовала, что у нее снова кривится лицо. Кеннет разлил кофе, записал что-то на бумажке и попросил продолжать.

Она рассказала об уколе, от которого проснулась прошлой ночью, о том, как вышла и услышала странные звуки из комнаты Беньямина.

– Что за звуки? – спросил Кеннет.

– Воркование, – поколебавшись, ответила Симоне. – Или бормотание. Не знаю.

– А потом?

– Я спросила, можно ли мне войти, потому что поняла, что там кто-то есть – кто-то, кто наклонился над Беньямином и…

– И?..

– Потом у меня ослабли ноги, перестали слушаться, я упала на пол и не могла двинуться. Лежала в коридоре на полу и смотрела, как Беньямина тащат из квартиры… Господи, его лицо, он был так напуган. Он звал меня, пытался до меня дотянуться. А я не могла пошевелиться.

Симоне сидела, уставившись перед собой.

– Еще что-нибудь помнишь?

– Что?

– Как он выглядел? Тот, кто пришел?

– Не знаю.

– Ты ничего не видела?

– Он странно двигался. Согнувшись, как будто у него что-то болит.

Кеннет сделал пометку и велел:

– Думай дальше.

– Пап, было темно.

– А Эрик? – спросил Кеннет. – Что делал Эрик?

– Спал.

– Спал?

Симоне кивнула.

– Он в последние годы принимал столько снотворного, – сказала она. – Спал в гостевой комнате и ничего не слышал.

Во взгляде Кеннета было столько презрения, что Симоне начала понимать, почему Эрик убрался из дому.

– Что за таблетки? – спросил Кеннет. – Как называются?

Симоне взяла отца за руку:

– Папа, Эрик тут ни при чем.

Он вырвал руку.

– Насилие над детьми почти всегда совершает кто-нибудь из членов семьи.

– Я знаю, но…

– А теперь посмотрим на факты, – спокойно перебил Кеннет. – У преступника отличные познания в медицине, а также доступ к лекарствам.

Симоне кивнула.

– Ты не видела, что Эрик спит в гостевой комнате?

– Дверь была закрыта.

– Но ты его не видела. Или видела? И ты не знаешь, принимал ли он снотворное вчера вечером.

Симоне была вынуждена признать, что не видела.

– Сиксан, я исхожу только из того, что мы знаем, – сказал отец. – А мы знаем, что ты не видела Эрика спящим. Может, он и спал в гостевой комнате, но мы об этом не знаем.

Кеннет поднялся, достал из буфета хлеб, из холодильника – сыр и колбасу. Сделал бутерброд с сыром и протянул Симоне.

Через несколько минут он кашлянул и спросил:

– Зачем Эрик открыл дверь Юсефу?

Симоне уставилась на отца:

– Что ты хочешь сказать?

– Если бы он так поступил, какая бы у него была на это причина?

– По-моему, это глупый разговор.

– Почему?

– Эрик любит Беньямина.

– Да, но, может быть, что-то пошло не так. Может, Эрик просто хотел поговорить с Юсефом, убедить его позвонить в полицию или…

– Папа, перестань, – попросила Симоне.

– Мы должны задавать себе такие вопросы, если хотим найти Беньямина.

Она кивнула с ощущением, будто лицо расползается на кусочки, а потом еле слышно произнесла:

– Может, Эрик подумал, что стучит кто-то другой.

– Кто?

– Мне кажется, у него было свидание с женщиной по имени Даниэлла, – сказала Симоне, стараясь не смотреть отцу в глаза.

Утро воскресенья, тринадцатое декабря, Люсия [11]

Симоне проснулась в пять утра. Наверное, Кеннет разобрал постель и уложил ее спать. Со слабой надеждой она направилась в комнату Беньямина, но это чувство улетучилось, как только Симоне дошла до порога.