Ларс Кеплер - Гипнотизер

Эрик осторожно посгибал руку сына, потом потренировал его хрупкие колени и под конец помассировал ему ступни и пальцы ног.

– Ну как? – спросил он, не отрывая взгляда от лица мальчика.

Беньямин скорчил рожу:

– Как всегда.

– Дать что-нибудь от боли?

Сын помотал головой, и Эрик вдруг подумал о лежащем без сознания свидетеле, мальчике с множеством ножевых ран. Может быть, в эту минуту убийца ищет старшую дочь.

– Пап, ты чего? – настороженно спросил Беньямин.

Эрик поднял на него глаза и сказал:

– Если хочешь, я отвезу тебя в школу.

– С чего это?

Машина медленно ползла в пробке. Беньямин сидел рядом с отцом, неровный ход машины укачивал его. Мальчик широко зевал, ощущая в теле что-то мягкое и теплое, оставшееся после ночного сна. Он думал, что отец торопится, но все же тратит время на то, чтобы отвезти его в школу. Беньямин улыбнулся. Всегда так, подумал он. Когда у папы что-то ужасное в больнице, он больше обычного волнуется, что со мной что-нибудь случится.

– Коньки забыли, – вдруг сказал Эрик.

– Точно.

– Возвращаемся.

– Нет, не надо, ну их, – сказал Беньямин.

Эрик собрался было поменять ряд, но ему помешал какой-то автомобиль. Сдавая назад, он чуть не столкнулся с мусоровозом.

– Быстро съездим домой и…

– Да наплевать на эти коньки, ну их на фиг, – громко повторил Беньямин.

Эрик удивленно глянул на него:

– Я думал, ты любишь кататься на коньках?

Беньямин не знал, что ответить. Он терпеть не мог, когда к нему приставали с расспросами, а врать не хотел.

– Не любишь? – спросил Эрик.

– Чего?

– Не любишь кататься на коньках?

– Почему это я должен любить коньки? – буркнул Беньямин.

– Мы купили совершенно новые…

– Ну что в этом интересного, – устало перебил мальчик.

– Так мне не ехать домой за коньками?

Беньямин только вздохнул в ответ.

– Коньки – скучно, – сказал Эрик. – Шахматы, игровая приставка – скучно. А что тебе интересно?

– Не знаю, – ответил мальчик.

– Ничего?

– Да нет…

– Кино смотреть?

– Иногда.

– Иногда? – улыбнулся Эрик.

– Да.

– Это тебе-то. Ты же смотришь по три-четыре фильма за вечер, – весело сказал Эрик.

– Ну и что?

– Да ничего, – ответил Эрик улыбаясь. – Что тут скажешь. Интересно, по сколько фильмов в день ты бы смотрел, если бы они тебе нравились. Если бы ты любил смотреть кино…

– Перестань.

– …у тебя было бы два экрана, и ты бы ставил плеер на быструю перемотку, чтобы успеть посмотреть все.

Беньямин заулыбался. Невозможно удержаться, когда отец вот так балагурит.

Вдруг раздался глухой хлопок, и на небе показались голубые звездочки с дымными хвостами.

– Странное время для фейерверка, – заметил Беньямин.

– Что?

– Смотри, – показал Беньямин.

На небе висела дымная звезда. Беньямин почему-то представил себе Аиду. В животе у него что-то сжалось, а потом растеклось тепло. В пятницу они тихонько сидели, прижавшись друг к другу, на диване в темной гостиной дома у Аиды, в Сундбюберге. Они смотрели фильм “Слон”, а ее младший братишка играл с покемоновскими карточками на полу, бормоча что-то себе под нос.

Эрик остановил машину возле школы, и Беньямин сразу заметил Аиду. Она стояла по другую сторону ограды, ждала его. Увидев Беньямина, она помахала рукой. Мальчик схватил свою сумку и нервно попрощался:

– Пока, пап, спасибо, что подвез.

– Я люблю тебя, – тихо сказал Эрик.

Беньямин кивнул и вылез из машины.

– Посмотрим кино вечером? – спросил Эрик.

– Не знаю. – Мальчик поскучнел.

– Это Аида?

– Да, – еле слышно ответил Беньямин.

– Пойду поздороваюсь, – заявил Эрик и вылез из машины.

– Ну зачем?

Они пошли к Аиде. Беньямин едва решался смотреть на нее, он чувствовал себя детсадовцем. Еще поверит, что ему хочется, чтобы папа поздоровался с ней. Ему было наплевать, что подумает отец. Аида с беспокойством смотрела, как они приближаются, переводя взгляд с одного на другого. Прежде чем Беньямин успел подойти к ней с каким-нибудь объяснением, Эрик протянул руку и сказал:

– Здравствуйте.

Аида настороженно пожала протянутую руку. Беньямин заметил, что отец дернулся, разглядев ее татуировку: на шее у Аиды была свастика. Возле свастики красовалась маленькая звезда Давида. Глаза Аида подвела черным, волосы заплела в две детские косички; на ней была черная кожаная куртка и широкая черная тюлевая юбочка.

– Я Эрик, папа Беньямина, – представился Эрик.

– Аида.

У девочки был тонкий тихий голос. Беньямин покраснел, взглянул на Аиду и опустил глаза.