Йонас Бонниер - День гнева [litres]

Выстрел прогремел как удар в грудь. Синдре вздрогнул и затаил дыхание. Еще выстрел – и тишина уплотнилась, сдавливая Синдре со всех сторон. Больше он не слышал никаких звуков – ни из комнаты мальчиков, ни из спальни.

Наконец на лестнице послышались шаги, и Синдре поднялся. Он медлил. Еще скрип – и направился в сторону двери. Остановился на верхней ступеньке. Что же случилось? Где Анна и что ему теперь делать?

Но ничего не происходило и после того, как лестница скрипнула в третий раз. Синдре обернулся и подошел к окну. Вскоре черная фигура снова появилась возле террасы. Она вытащила мобильный.

Секунду спустя у Синдре завибрировал телефон.

– Еще один, – сказал он в трубку. – Еще один, и все будет кончено.

Черный убийца сунул телефон в карман и исчез.

Синдре не двигался. Четыре минуты спустя снова раздался выстрел, потом еще один.

Анна смотрит в потолок. Она уверена, что птицы убрали с крыши всю черепицу и расчистили прямоугольник прямо над ее комнатой. Тонкая прослойка картона – вот все, что теперь ее от них отделяет. Осталось выждать удобный момент – и они пробьют острыми клювами дыру, через которую Иисус Христос увидит, как Анна корчится на кровати – без сна, без покоя и прощения.

Она думает о преисподней, которая теперь представляется Анне узкой земляной пещерой. Анна видит и себя, босую и израненную. Она ползет на четвереньках под глинистыми сводами, стирая в кровь руки и колени. Сквозь стены и потолок земляного туннеля проросли корни, которые царапают Анне лицо. Иногда отверстие становится совсем узким, и тогда она извивается змеей, чтобы не застрять.

Ей нельзя застревать. Анна спешит, но воздух с каждым вдохом все разреженнее.

Вот проход расширяется, и Анна бежит пару метров пригнувшись, а потом опять ползет на коленях.

Бесчисленное множество ответвлений, коридоров, тупиковых ходов. В этом подземном лабиринте нет жизни. Анна по щиколотку погружается в бурую глину, каждый шаг дается все тяжелее.

Теперь она снова вынуждена ползти. Впереди так темно, что Анна не разбирает дороги. Тычется головой в стены, меняет направление, разворачивая затылок и плечи в другую сторону. Она пробирается, несмотря на облепленное глиной тело. Воздуха не хватает, и голова взрывается от давления, Анна высовывает язык, руки трясутся, в пальцах начинает покалывать.

И вот она слышит их снова.

Теперь звуки доносятся не сверху, а со стороны двора. Там растут вишневое дерево и две скрюченные яблони. Они готовятся или просто выжидают. Нагоняют страха, хотят, чтобы она знала, что они здесь. Что они с ней сделают? Будут ли мучить, издеваться? Может, разденут и изнасилуют?

Анна спрашивает себя, дома ли папа, и до нее доходит запах кофе. Или это у папы что-то подгорело? Она смотрит на свои пальцы, но они выглядят как обычно. Интересно, есть ли на них следы ожогов? У Анны нет сил смотреть, да и в комнате темно. Сейчас январь, и на улице темнеет рано.

Анна слышит, как к дому подъезжает машина, потом еще одна. Сколько их там? Десяток? Может, сотня? Этого она не знает. Анна свернулась калачиком на кровати и вдыхает запах кофе. Она ждет, когда обрушится потолок, но птицы, похоже, передумали и улетели. Они ведь тоже понимают, что рано или поздно все откроется. Перед глазами Анны их черные силуэты на фоне серого неба, величественные крылья и тяжелые тела с юркими хвостами.

Первый выстрел пришелся в живот. Анна поняла, что не промахнулась. Второй в голову, с близкого расстояния. Ради Синдре, ради прощения, ради спасения и любви. Ради Фирцы и себя самой. Спускаясь по лестнице, Анна вдруг засомневалась и снова вернулась в спальню. Но третьего выстрела не потребовалось.

Потом был следующий дом, и снова два выстрела. В те же самые места, для симметрии. Ради того, чтобы он смог получить ту, кого любит.

Далее… ночь, автомобиль, шоссе, асфальт. Одежду они выбросили в мусорный бак на бензозаправке, оружие – в воду, с моста. Анне полегчало, но остался страх.

В этом доме не будет прощения, она знает. Но куда в таком случае податься, если каждая вещь в этой спальне – подушки, ковер, ночная сорочка – дышит таким теплом и покоем?

У нее звонит мобильный. Анна сбросила на пол одеяло и лежит в позе эмбриона с мокрыми, слипшимися от пота волосами. Она тянется за телефоном. Принимает вызов с незнакомого номера.

– Здравствуй, Анна, – говорит мужской голос. – Я комиссар полиции Маркус Фальк. Можешь проехать с нами в участок? Мы стоим возле ворот твоего дома.