Кэтрин Маккензи - Я никогда не скажу

23 июля 1998 г., 4:00

Как же я была рада, когда Шон наконец повернулся ко мне спиной. Похоже, ему не очень-то хотелось уходить, да и я поначалу ловила себя на той же мысли. Однако когда я попросила его об этом, он встал и ушел. И теперь я в одиночестве сидела на той же скале, что и раньше, и смотрела, как он шлепает по воде, пытаясь набраться смелости, чтобы вернуться к вверенным ему детишкам и Марго. Как же мне рассказать ей о том, что произошло этой ночью? У меня самой это не укладывалось в голове. Тут лодка Шона остановилась. Может, и он находился в ступоре, подобно мне. И было уже поздно, так поздно. Через несколько часов дадут сигнал к подъему, а я была совершенно измотана. Я прикрыла глаза, может, даже задремала на минуту, и вдруг:

— Придется тебе принять все это. Так-то.

Сердце прямо подпрыгнуло у меня в груди, я вскочила и обернулась. Передо мной стояла Мэри, одной рукой державшая большой фонарь, а другой — весло.

— Мэри! Что ты тут делаешь?

— Я тебя видела.

Я чуть не упала в обморок.

— Ты…

— Я видела тебя с ним. Ты была омерзительна. А то, что вы тут вытворяли, просто отвратительно.

Я попыталась выпрямиться. Меня шатало от выпитого спиртного и жуткого недосыпа. Я никак не могла сосредоточиться.

— Не стоит тебе так поступать.

— Тебе тоже не стоило делать того, что ты сделала.

— Ты права. Я совершила ошибку.

— Ах, ошибку.

— Именно так.

— Ты еще скажи, что это была случайность.

Голос Мэри звучал до странности монотонно, и меня это просто бесило.

— Я же сказала. Не случайность, а ошибка.

— Ошибка, — как автомат, повторила она.

— Да, Мэри. Сможешь держать это в тайне?

— Зачем мне это?

— Потому, что я тебя прошу. Я думала, что мы друзья.

— Друзья. Ха!

Она шагнула ко мне. Я задрожала от страха.

— Я же никогда не делала тебе ничего плохого.

— Разве нет? И почему это меня не удивляет?

Мэри подошла ближе.

— Ты что делаешь? И зачем тебе весло?

— Для самообороны, — сказала Мэри и размахнулась.

Год спустя

Марго удалось спасти Корицу. Но до Мэри она добраться не могла, как только ни пыталась. Пламя разгоралось слишком быстро. Она потеряла большую часть своих волос и сильно обожгла руку, но сумела добраться до стойла Корицы и, хотя была объята ужасом, все же сумела вытащить ее. Они стояли у обочины, когда вдали, наконец, раздались сирены пожарных машин — но они прибыли слишком поздно.

Райан почувствовал запах дыма и спешно собрал из присутствующих временную пожарную команду. Однако что могли сделать пара садовых шлангов да баки для воды против огромной кучи сухого сена и не менее сухого деревянного сарая, в котором оно хранилось?

Ситуацию позже классифицировали как несчастный случай. Марго не стала это опровергать. По ее словам, Мэри заглянула в сарай, чтобы убедиться, что с ее лошадью все в порядке, и тут началась гроза. Марго в это время закрывала окно своей машины, которое легкомысленно оставила открытым, и поэтому смогла добежать до сарая только тогда, когда он весь уже был охвачен пламенем. Мэри пользовалась открытым огнем, это было однозначно — электричество наверняка отключилось, и она, скорее всего, попыталась воспользоваться одной из масляных ламп, развешанных по стенам.

Такова была история, доставшаяся общественности, но своей семье Марго рассказала все без утайки, после того, как она отправилась в Магог, чтобы забрать Шона. Все согласились, что за пределы семьи ничего подобного выйти не должно, и решили, что принадлежащая Мэри часть лагеря отойдет Шону. Как обычно, все устроил Свифт. И вот, год спустя и снова в День труда, были устроены еще одни поминки. Сарай отстроили заново еще прошлым летом. Лагерь надежно застраховали. Благодаря этому, а также продаже сорока девяти процентов акций бывшим гостям, он теперь прекрасно финансировался. Правда, этим летом вряд ли в нем могли произойти серьезные перемены, но все шло к тому. Планировалось в целом сохранить его первозданный вид, но также вдвое расширить теннисный корт. К тому же предполагалось построить несколько новых туристических домиков и расширить веранду для посетителей. То есть получалось, что лагерь смогут посещать еще пятьдесят детей сверх обычного, а это сулило очевидный профит.