Эй Джей Гнюзи - Девочка из стен

— По-моему, он больше похож на меня.

— Думаешь? — Броуди сунул в рот еще одну горсть арахиса и пожал плечами. — Ну ладно, на тебя тоже.

Элиза улыбнулась, вытянула ноги и, подставив локоть, откинулась на покатую крышу.

— А вон тот ковш — Большая Медведица. Видишь?

— А что такое ковш? — поинтересовался Броуди.

— Ну вот же, я показываю. Смотри.

— Вижу, но что это?

— Это…

— Это какое-то чудовище, да?

— Нет. Это, ну, как бы…

— Да ладно, да чудовище же.

— Вовсе нет!

— Пусть Орион присмотрит за этим ковшом. — Броуди изобразил, будто целится в небо из лука и присвистнул, выпуская стрелу в созвездие.

Вокруг шелестели деревья. Ночь была тихая, по реке медленно дрейфовал нефтевоз. Мейсоны, наверное, мирно спали под крышей, не подозревая о происходящем на ней. Если до них и доносились приглушенные отголоски разговоров, они могли списать их на что угодно — на вопли соседей в полумиле отсюда или крики проплывающих мимо матросов. В эту ночь у Элизы словно был собственный дом на крыше. И она принимала гостей. Она рассказывала Броуди о Геркулесе и его двенадцати подвигах, о чудовищах, которых он убил, чтобы доказать, что изменился и стал хорошим человеком, — и чувствовала себя дома.

Эдди не мог уснуть и прислушивался к дому.

Его слух обострился так, что он различал почасовое курлыканье певчих часов и тихое отцовское похрапывание в коридоре. Комната была распахнута перед ним: проще простого — приподняться и осмотреть ее всю. Эдди не знал, как долго это будет продолжаться. Сегодня отец зашел к нему, чтобы попросить помочь с чем-то в сарае. Он оглядел комнату, сжал губы в тонкую линию, но ни слова не сказал о том, как Эдди ее выпотрошил. Эдди удивился, что отец даже не поинтересовался. Не то чтобы он знал, как ответить, но, быть может, вопрос направил бы его мысли в нужную сторону.

Не успел Эдди заснуть, как его разбудили усталые голоса ссорящихся в спальне родителей. Они не кричали, но он и без того понимал, когда они ругались. По мере приближения лета родители, все в мыле, наращивали темпы дневных работ, и остановить это раскрученное колесо не представлялось возможным. Возвращаясь из офиса, мама бросала туфли прямо у входа в гостевую спальню и, ворча, кидалась работать. Отец на весь дом вопрошал, кто прикасался к классному журналу. Приближался сезон ураганов, и мама сетовала о необходимости быстрее разбираться с продажами недвижимости. Приближалась и летняя школа, нависая над отцом нелегкими рабочими буднями. Пол гостевой спальни продолжал мучить их куда дольше, чем они рассчитывали, но родители не теряли решимости выкрасить к концу месяца еще и стены. Эдди разбудило это их сонное, гневное, вибрирующее в воздухе напряжение — он всегда был чутким к такого рода вещам. А родители, казалось, так давно не знали ни отдыха, ни сна, что это едва ли его удивило.

Потом Эдди не мог уснуть из-за раздражающего стучания Маршалла по клавиатуре и стонущих вздохов процессора. Через час бессмысленного лежания Эдди захотелось встать, потянуться, походить по комнате, посидеть у окна, но он боялся, что Маршалл снова услышит его шаги. Наконец брат выключил компьютер. Под дверью ванной вспыхнула тусклая полоска света. Эдди задремал. Он то проваливался в сон, то снова просыпался, а дом вокруг него жил.

Надвигающийся сон размывал звуки. Мерещащиеся ему шаги могли оказаться барабанящими по стакану с водой пальцами, или распахивающимся окном, или порождением его дремоты. Или чьими-то мерными голосами. Ему казалось, будто кто-то притаился за дверью, прислушиваясь, не замедлилось ли его дыхание.

В мифологических и фэнтезийных книгах, которые он читал, никогда не срабатывали простые объяснения. Можно было залезть под корни дерева или в щель недалеко от главного входа в пещеру — и очутиться в совершенно другом мире. Земная твердь могла проваливаться из-под ног, мох — оказаться живым существом, а под горами процветали целые империи. В детстве Эдди любил воображать, что наука может объяснить только часть происков природы, а за остальное отвечают боги, восседающие на пышных облаках, да гоблины, раскочегаривающие и плавящие земную мантию под его ногами.

Он отбросил эти мысли. Он же стал подростком. Хотя помнить об этом ночью было особенно трудно.

Средняя школа подползала к концу. Эдди понимал, что должен измениться, должен стать таким же, как его одноклассники. В старой школе на северном побережье он сидел в дальнем углу класса, а обедал за отдельным столиком, примостившимся вплотную к стене у торговых автоматов. Тем не менее на переменах он мог даже перекинуться с кем-нибудь парой слов. В основном — с более застенчивыми мальчиками, которые выковыривали гусениц из облепленного листьями ствола каменного дерева [14] Бот . каркас южный. — Прим. пер. . Но с ребятами из новой школы его ничего не связывало. Не было общего прошлого, стирающего стены между людьми.