Лори Фариа Столарц - История Джейн N [litres]

Я закрывала глаза, представляя баннер «Добро пожаловать домой», и прокручивала в голове нарезку из голосов:

– Это те крики, которые ты слышала в плену? Ты абсолютно уверена? Так вот, это звуковая дорожка. Диск продается в магазинах на Хэллоуин.

– Я испекла торт в честь твоего возвращения, Джейн!

– Все очень рады видеть тебя, Джейн. Ты вернешься в школу?

– Иногда преступник подделывает татуировку, шрам или какую-то другую отличительную черту.

– По крайней мере, ты вернулась к выпускному балу, да? Вдобавок тебе удалось пропустить промежуточные экзамены.

– Ого! Что случилось с твоей рукой?

– Добро пожаловать домой, Джейн!

Добро пожаловать.

Домой.

Вернувшись сюда, в первую ночь я попыталась заснуть в своей постели, но там было недостаточно безопасно. Не с окнами. Я закрыла обе задвижки и опустила шторы. Еще я заперла дверь, хотя знала, как легко ее взломать. Я пробовала в детстве – просто посмотреть, смогу ли, – ножом для масла и заколкой для волос. Оба способа сработали.

Итак, я лежала в кровати, смотрела на ручку, ожидая, что она вот-вот повернется, и видела полоску ночного неба в окне, сбоку – ту часть, которую не закрывала штора.

Я встала и отнесла подушку и одеяло в шкаф. Растянулась на полу среди туфель и свитеров, оставив пятнадцатисантиметровый просвет в раздвижной двери, чтобы выглядывать наружу.

Наконец я задремала. Но когда несколько часов спустя проснулась, мама сидела на моей кровати и слезы текли по ее лицу. Сначала я подумала, она просто рада, что дочь вернулась домой.

Я села и открыла дверь пошире, собираясь рассказать ей о своем сне – о том, что мне каким-то образом удалось хотя бы пару часов отдохнуть. Но мама схватилась за щеку.

– Что он с тобой сделал! – воскликнула она, качая головой, не в силах смотреть на меня – дочь, которая больше не могла спать в постели.

В пасхальное воскресенье приехали мои родственники: три бабушки и дедушка, две тети, дядя и четыре кузена. Взрослые вели себя осторожно, беседовали о прохладной погоде, поездке дяди Пита в Токио и новом кулинарном шоу, которое бы понравилось бабушке Джин. Никто из них не упомянул о моем отсутствии, что как-то даже усложняло ситуацию.

Мои двоюродные братья и сестры в основном игнорировали меня, предпочитая играть в баскетбол на улице, и я оставалась внутри с Дженни, которой только что исполнилось семь. Мы играли в джин-рамми на диване в гостиной, а взрослые наблюдали за происходящим из-за обеденного стола. Мама тихо говорила, а папа следил за тем, чтобы все стаканы были полны наливкой его собственного приготовления.

Я изо всех сил старалась сосредоточиться на своих картах, а не на гримасе тети Сьюзи или том, как дядя Пит твердил слово «ублюдок».

Ублюдок.

УБЛЮДОК.

Уб.

Лю.

Док.

Перенесемся в одну дождливую ночь, когда я никак не могла согреться. Мама пришла в мою комнату с тарелкой куриного супа. Я знала, что она хотела как лучше, но от вида супа, когда я стала помешивать бульон и на поверхность всплыли мелово-белые кусочки мяса и кубики моркови под толстым слоем куриного жира, меня стошнило прямо на коврик. Я невольно вспомнила, как заболела в плену.

Пока я помогала маме убрать беспорядок, меня продолжало мутить от запаха вареной курицы. Я представила себе кастрюлю с костями и хрящом, и желчь вновь подступила к горлу. Я сплюнула в запасную миску, которую принесла мама, и уверилась, что это остатки куриного супа, который я ела в неволе, что они каким-то образом продержались в моем теле все эти недели.

– Иди ложись, – сказала мама.

Я послушно свернулась калачиком на кровати.

Мама принесла мне теплый компресс и пододвинула стул.

– Еще что-нибудь надо? Горячий чай? Одеяло с подогревом?

– Где папа? – спросила я.

– Работает.

– Он всегда работает. – Я прижала к себе еще одну подушку.

– Знаю. – Мама вздохнула. – Но, после того как ты пропала без вести, только работа его и поддерживала.

– А до того, как я пропала?

– Раньше он всегда пытался проявить себя.

– В банке, где уже проработал несколько лет?

Мама посмотрела на меня, как на привидение, которым я, пожалуй, и была.

– Твой отец уже больше трех лет не работает в банке. Он занимается рекламой.

Рекламой?

Что случилось с оформлением ипотечных и автокредитов?

– Он в «Лэнгстон Янг»… – сказала мама. – Изначально именно смена карьеры подтолкнула его так много работать. Он не хотел, чтобы новые боссы решили, будто совершили ошибку, наняв кого-то с банковским образованием, а не с чем-то вроде маркетинга или продаж.