Давид Кон - Заложник

Юсуф молча смотрел в глаза заложника. Они сузились и потемнели.

— Это непросто принять, доктор. Но это так. Если бы пророк думал об убийстве людей и о захвате каких-то земель, он был бы не пророком, а простым завоевателем. Каких было много в истории человечества. И ему никогда не удалось бы написать Коран.

Юсуф не шелохнулся. Его щеки и подбородок напряглись, придавая лицу беспощадность и ярость. Заложник тоже молчал, глядя в стол.

— У нас один Бог, доктор, — тихо произнес он и сжал руки в кулаки.

Юсуф покачал головой, но не произнес ни слова. Может ли он с этим согласиться? Должен ли он так легко и просто принять то, что всего минуту назад казалось невозможным? Не станет ли он отступником? Предателем, готовым отказаться от всего, чему его учили и во что он беззаветно верил?

— Есть ли у вас авторучка, доктор? — спросил заложник просто и обыденно, словно сидел где-нибудь в библиотеке или поликлинике.

Юсуф не сразу понял, что хочет от него этот человек. Авторучка? Конечно, есть. Юсуф раскрыл саквояж, достал простую шариковую ручку, помедлил, достал блокнот для выписывания рецептов, оторвал бланк и положил его перед заложником чистой стороной вверх.

— Пожалуйста!

— Вы говорите, «нет Бога кроме Аллаха»? — начал заложник.

Юсуф нетерпеливо кивнул.

— Вот как пишется слово «Аллах» на иврите.

Заложник чуть пригнулся к листу и, неловко действуя скованными руками, начертил три значка.

— А вот как пишется имя нашего Бога.

Заложник опять пригнулся и изобразил те же три значка. Юсуф подошел ближе и смотрел на лист через плечо заложника. Заложник отставил ручку и развернулся, коснувшись Юсуфа локтем.

— То же самое слово, — сказал он. — Только вы читаете его, как «Аллах», а мы — как «Элоха». Но разве это важно — как прочесть? Буквы остаются теми же. И на этом листке записано имя и вашего, и моего Творца.

Юсуф обошел стол и сел на табурет. Взял листок, рассмотрел незнакомые буквы, аккуратно сложил его и отправил в карман брюк. Не стоит оставлять его здесь. Не хватало, чтобы охранники нашли и передали Тайсиру листок с ивритскими буквами. Заложник молча наблюдал за нервными движениями Юсуфа.

— Что касается второго потока, — начал заложник и поднял глаза на Юсуфа. Тот поймал его взгляд и кивнул. Пора сменить тему разговора и выбраться из этого замкнутого круга неожиданных откровений.

— Так что у нас со вторым потоком? — спросил он и удивился тому, как хрипло и незнакомо прозвучал его голос. — Ишмаэль исказил истину, которую пытался преподать ему отец Ибрагим, потому что был своенравен и упрям. А чьи наставления исказил Иисус из Вифлеема?

— Ничьи. — Заложник пожал плечами. — Иисус никогда не утверждал, что он — бог. Он называл себя сыном божьим. Но так назвать себя может любой человек. Мы все — дети Творца. И вы, и я.

Заложник поднял глаза на Юсуфа, словно ожидая возражений, но тот не произнес ни звука. Заложник продолжил:

— Иисус никогда не противоречил Творцу и не сомневался ни в одном слове этой книги. — Заложник провел рукой по бордовой обложке. — Он был иудеем, фанатично верящим в Творца. Он учился в религиозной школе, говорил о своей верности Всевышнему и не собирался создавать новую религию.

— Вы уверены? — перебил Юсуф, поймал удивленный взгляд заложника и объяснил свой вопрос: — Вы уверены, что он был иудеем? На этот счет есть разные мнения.

На лице заложника появилось выражение упрямства, во взгляде мелькнул вызов.

— Нет никаких мнений, — сказал он. — Иисус заходил в Иерусалимский храм. И не только заходил, но и активно там действовал. Пытался проповедовать, изгонял менял. В те времена только иудеи могли заходить в Храм. Человек любой другой веры мог быть казнен только за то, что переступил порог. Так что не сомневайтесь… И кроме того… — Заложник опять выдержал короткую паузу, — …христиане ведут свое летосчисление от Рождества Иисуса. Полагаю, вам это известно?

Юсуф нетерпеливо кивнул. За кого его принимает этот человек? За полного невежду?

— Иисус родился, согласно сегодняшним календарям, 25 декабря. Но первым днем летосчисления считается 1 января. Можете ли объяснить, почему?

Юсуф замялся. Он никогда не думал об этом, хотя заложник прав и вопрос лежит на поверхности. Заложник поднял кисти рук над столом, насколько позволила цепь, и растопырил пальцы.

— Давайте посчитаем, — предложил он и сам начал счет: — Двадцать пятое — первый день, двадцать шестое — второй. — Заложник загибал пальцы и старательно выговаривал цифры. — Двадцать седьмое — третий, двадцать восьмое — четвертый, двадцать девятое — пятый, тридцатое — шестой, тридцать первое — седьмой. — Он поднял голову и голосом судьи, оглашающего приговор, закончил: — Первое — восьмой. Первое января — это восьмой день от рождения Иисуса. А что делают с еврейским мальчиком на восьмой день?