Давид Константиновский - Весьма достойная судьба

Телеграмма

СИГМЫ 99/287 12 05 1347 СТАНЦИЯ ЮРКОВУ ПРОШУ ВАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ ПРИЛЕТЕТЬ СОВЕТОМ ЛИЧНОМУ ДЕЛУ ОЧЕНЬ. ВАЖНО ЗАРАНЕЕ БЛАГОДАРЕН = КОШКИН

Телеграмма

СТАНЦИИ 46/077 04 05 1824 СИГМА КОШКИНУ ВАЛЯЙТЕ = ЮРКОВ

Телеграмма

СИГМЫ 101/314 09 05 2110 СТАНЦИЯ ЮРКОВУ БОЛЬШОЕ СПАСИБО ТЧК ВЫЛЕТАЮ ПЕРВОЙ РАКЕТОЙ = КОШКИН

Он явился, когда пора было уже ложиться спать. Надя была недовольна. Я тоже не испытывал восторга. Я понятия не имел, зачем мог понадобиться какому-то не известному мне Кошкину.

Зазвонил телефон внутренней связи, я снял трубку, и привычный голос робота, дежурившего у входного шлюза станции, сказал:

- К вам гость.

- К нам гость,- со вздохом повторил я Наде.

- Хорошо,- ответила моя жена обреченно.- Надеюсь, я не нужна? Если будешь угощать, продукты в холодильнике.

Как раз в этот момент раздался стук в дверь.

- Да,- сказал я,- входите, пожалуйста.

Дверь медленно раскрылась, и он нерешительно шагнул в наш отсек. Посмотрел на нас, потупился и так и встал около двери, глядя в пол.

- Добрый вечер,-произнес он едва слышно.- Я Кошкин.

Мы смотрели на него во все глаза. На Луне не часто встретишь такого.

Первой пришла в себя Надя. Сказала:

- Здрасьте…

Я подошел поближе и сначала закрыл дверь позади Кошкина: сам он, по всему судя, делать этого не собирался. Потом я протянул ему руку. Пожатие было слабым и неуверенным.

- Коля,- пробормотал он.

- Садитесь,- пригласил я.

Он присел на краешек стула и поставил портфель рядом с собой. Можно было подумать, что он в космопорту и объявили задержку рейса. Мы с Надей так и продолжали стоять, разглядывая гостя. Изредка Коля Кошкин поднимал глаза и коротко, робко на нас поглядывал из-за толстых стекол своих очков. Глаза за стеклами казались очень выпуклыми. Ясно было, что обладатель их проводил время за чтением .книг. Выражение глаз было грустное, какое-то отчаявшееся. Ниже глаз набрякли мешки, а щеки были такие бледные, что сравнить их цвет можно только с цветом бумаги из архива нашей ЭВМ. Волосы, сразу было видно, не мешало бы помыть, бороду - расчесать и подстричь, а рубашку под довольно-таки мятой курткой не мешало бы застегнуть как следует: казалось, пуговицы и петли перепутаны, как у клоуна в детской телевизионной передаче. Словом, было на что посмотреть.

- У меня к вам дело,- забормотал он опять.- Важное. Очень.

- Да-да, я понял,- сказал я, прикидывая, что с ним делать.- Слушаю вас.

- Вы это, садитесь,- пригласил он.

Я, признаться, чуть было не сказал: «Спасибо». Надя прыснула. Ситуация становилась все более интересной.

Что ж, мы воспользовались предложением Кошкина. Он вскинул глаза, убедился, что мы сели, и забубнил снова. На этот раз он прямо приступил к делу.

- У меня, видите ли, исчезла жена,- сказал он просто, безо всяких там церемоний.

Хорошо еще, что мы сидели на диване! Надя откинулась на подушки. Я посмотрел на нее - она едва сдерживалась, чтобы не захохотать. Я понял, что принимать гостя мы будем вдвоем.

Он между тем посмотрел на Надю с удивлением. И добавил:

- Вот уже четвертый день!

На минуту Наде удалось сделать серьезное лицо. Но едва Кошкин опять опустил глаза, она не выдержала и засмеялась.

- Ну, Юрков! - сказала она сквозь смех.- Вот уж не думала, что ты специалист по беглым женам…

Кошкин снова посмотрел на Надю. В глазах его был укор. Это был такой укор, что Надежда начала оправдываться:

- Нет, правда, послушайте… Кошкин… Я-то ведь всегда считала, что Юрков - физик. А?

Тут Кошкин улыбнулся. У меня отлегло от сердца. Всякие, знаете, бывают визитеры. Нет, Кошкин, вроде, был в своем уме.