Харлан Кобен - Всего один взгляд. Невиновный

Впрочем, о тех днях Кимми не тосковала. Если честно, она вообще не тосковала ни об одном дне своей жизни.

Кимми накинула халат и отворила дверь спальни. Защиты от солнца в этой комнате не было, и свет больно ударил в глаза. Она заморгала, заслонила их ладошкой. Гости редко баловали Кимми — дома она сидеть не любила. И решила, что это, наверное, пришел кто-то из «Свидетелей Иеговы». В отличие от большинства обитателей этого мира Кимми обычно не возражала против подобных визитов. Всегда приглашала в дом и терпеливо выслушивала помешанных на религии людей. Она даже немного завидовала им: нашли хоть какую-то опору в жизни. И от души желала столь же свято уверовать. Надеялась, как это было с мужчинами в ее жизни, что на сей раз все будет по-другому, они убедят ее, и она найдет наконец что-нибудь стоящее, на что всегда можно опереться.

Кимми, не спрашивая, кто там, открыла дверь.

— Вы Кимми Дейл?

На пороге стояла молоденькая девушка лет восемнадцати-двадцати, совсем не похожая на свидетельницу Иеговы. Не было на ее лице вымученной фальшивой улыбки. Кимми даже подумала, будто это одна из новообращенных Чалли, но нет. Некрасивой девушку назвать нельзя, однако она не во вкусе Чалли. Тот любил шик, блеск и всяческий гламур.

— Ты кто? — спросила Кимми.

— Не важно.

— Не поняла…

Девушка опустила голову и прикусила нижнюю губку. Кимми усмотрела в этой манере нечто отдаленно знакомое и ощутила, как вдруг забилось сердце.

— Вы знали мою маму, — промолвила девушка.

Кимми глубоко затянулась сигаретой.

— Да я много матерей знала.

— Мою маму, — повторила девушка. — Кэндес Поттер.

Кимми вздрогнула. На улице жара, но ей вдруг стало зябко, и она поплотнее запахнула халат.

— Можно войти?

Разве Кимми ответила «да»? Да она вообще ничего не сказала, лишь отступила и пропустила девушку в фургон.

— Я не понимаю… — сказала Кимми.

— Кэндес Поттер, так звали мою мать. Она отдала меня на удочерение в тот день, когда я родилась.

Кимми старалась успокоиться. Закрыла дверь.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, спасибо.

Женщины смотрели друг на друга. Кимми скрестила руки на груди.

— И все равно не врубаюсь, чего тебе здесь надо.

Девушка заговорила, будто читала наизусть хорошо отрепетированный текст:

— Два года назад я узнала, что меня удочерили. Я люблю своих приемных родителей, так что не подумайте чего плохого. Родители у меня замечательные, и еще есть две сестры. Они очень добры ко мне. Дело не в них. Просто, когда узнаешь такое… хочешь разобраться, знать.

Кимми кивнула, сама не понимая зачем.

— Я начала копать, собирать информацию. Это было не просто. Но есть такие люди, которые помогают усыновленным детям отыскать их настоящих родителей.

Кимми выплюнула окурок изо рта. Руки ее дрожали.

— Но ведь ты, надеюсь, знаешь, что Кэнди… твоя мать Кэндес…

— Умерла? Да, знаю. Ее убили. Я выяснила это на прошлой неделе.

Ноги у Кимми стали ватными. Она села. Нахлынули мучительные воспоминания.

Кэндес Поттер. Известная в клубах под прозвищем Кэнди Кейн.

— Чего ты от меня хочешь? — спросила она.

— Я говорила с офицером, который расследовал ее убийство. С Максом Дэрроу. Помните его?

Как же ей не помнить старину Макса. Она знала его еще до убийства. Сначала детектив Макс Дэрроу с трудом делал хорошую мину при плохой игре. Говорил что-то о низкоприоритетности. Мертвая стриптизерша, без семьи. Очередной несчастный случай «на производстве» — вот и все, чем была для него Кэнди. И она, Кимми, влезла во все это, выторговывала услугу за услугу. Так уж устроен мир.

— Да, — сказала Кимми. — Помню.

— Он теперь на пенсии. Утверждает, что полиция знала, кто ее убил, но не может его найти.

Кимми почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Это случилось так давно.

— Вы с мамой дружили?

Кимми кивнула. Конечно, она все помнила. Кэнди была для нее больше чем просто подругой. В жизни встречается не так много людей, которым можно доверять безоглядно. Кэнди являлась как раз таким надежным и близким человеком, пожалуй единственным с тех пор, как умерла мама Кимми, самой ей тогда было двенадцать лет. Они были неразлучны, Кимми и эта белая цыпочка. Иногда они называли себя, по крайней мере на сцене, Пик и Сайерс — так звали героев старой киноленты «Песня Брайана» [20] «Песня Брайана» — спортивная драма режиссера Базза Кьюлика о двух друзьях, игроках в американский футбол (1971). . А потом, как и в фильме, белая подруга умерла.