Харлан Кобен - Всего один взгляд. Невиновный

— Она была проституткой? — спросила девушка.

Кимми покачала головой и соврала, как ей показалось, очень убедительно:

— Никогда.

— Но ведь она была стриптизершей.

Кимми промолчала.

— Я ее не осуждаю.

— Так чего ты все-таки хочешь?

— Узнать о своей маме побольше.

— Какое теперь это имеет значение?

— Для меня имеет.

Кимми хорошо помнила, как узнала печальную весть. Она выступала неподалеку от Тахо, исполняла медленный танец для толпы неудачников, сидящих за ланчем, — мужчин в грязных, нечищеных ботинках, чьи продырявленные сердца страдали и ныли при виде обнаженной женщины. Кэнди она не видела три дня. И вот здесь, на сцене, она вдруг услышала тревожный шепоток и сразу сообразила: что-то случилось. Лишь взмолилась тогда про себя: «Только бы не с Кэнди!»

Но речь шла именно о ней.

— Жизнь у твоей мамы выдалась нелегкая, — сказала Кимми.

Девушка сидела и внимательно слушала.

— Кэнди считала, мы сумеем найти выход. Сначала решила обратиться к одному парню в клубе. Они нашли нас и вроде бы взяли, но все это оказалось фуфлом. Многие девушки пытаются, однако это никогда не срабатывает. Тому парню нужны были всякие фантазии, не ты. Твоя мама быстро это поняла. Она хоть и мечтательницей была, но цель в жизни имела.

Кимми умолкла, отвернулась.

— Ну а потом? — спросила девушка.

— А потом этот ублюдок раздавил ее, как букашку.

Девушка заерзала в кресле.

— Детектив Дэрроу говорил, что этого парня звали Клайд Рэнгор?

Кимми кивнула.

— И еще он упоминал женщину, Эмму Лимей. Она вроде была его партнершей?

— В каком-то смысле да. Но подробностей я не знаю.

Кимми не заплакала, услышав то ужасное известие. Не хотела выглядеть слабой. Однако пошла на риск, рассказав проклятому Дэрроу все, что ей известно.

Не высовываться — один из главных принципов ее жизни. Но Кимми не могла предать Кэнди, даже тогда, когда помогать было уже поздно. Со смертью Кэнди самое лучшее, что было в Кимми, тоже словно умерло.

Она беседовала с полицейскими и особенно с Максом Дэрроу. О том, кто мог это сделать. Кимми была уверена, что Клайд и Эмма. А ведь они могли отомстить, убить или ранить и ее, но она не побоялась.

Эмма и Клайд не стали мстить ей. Просто сбежали, и все.

С тех пор миновало десять лет.

— Вы обо мне знали? — спросила девушка.

Кимми нехотя кивнула:

— Твоя мама говорила мне, но только раз. Ей было больно говорить об этом. Ты должна понять. Когда это случилось, Кэнди была совсем юной. Лет пятнадцать-шестнадцать. И едва успела ты из нее выскочить, как тебя забрали. Она даже не знала, мальчик у нее родился или девочка.

Повисло томительное молчание. Кимми мечтала лишь об одном: чтобы девушка ушла.

— Как вы думаете, что с ним стало дальше? С Клайдом Рэнгором?

— Может, уже и помер, — ответила Кимми.

Впрочем, она не слишком в это верила. Тараканы вроде Клайда — живучие твари, никогда не умирают. Возвращаются и снова начинают досаждать людям.

— Я хочу найти его, — произнесла девушка.

Кимми удивленно взглянула на нее.

— Хочу найти убийцу мамы и предать суду. Я не богачка, но кое-какие деньги у меня имеются.

Они помолчали пару секунд. Воздух тяжелый, липкий, трудно дышать. Кимми задумалась, с чего начать.

— Должна сказать тебе одну вещь… Можно?

— Конечно.

— Твоя мама пыталась выстоять.

— В каком смысле?

— Многие девушки сразу сдаются. А твоя мама никогда не сдавалась. Никогда не сгибалась под ударами. Она мечтала. Но победить не могла.

— Я не понимаю.

— Ты счастлива, девочка?

— Да.

— Учишься в школе?

— Нет, уже поступила в колледж.

— Колледж… — мечтательно протянула Кимми. — Ты…

— Что я?

— Значит, твоя мама все же победила.

Девушка промолчала.

— Кэнди, то есть твоя мама… она не хотела, чтобы ты впутывалась в это. Ясно?

— Наверное, да.

— Подожди секунду.

Кимми выдвинула ящик комода. Она там, конечно же. Кимми давно не доставала ее, но фотография лежала сверху. Она и Кэнди улыбаясь взирают на мир. Пик и Сайерс. Кимми смотрела на свое изображение и вдруг осознала, что молоденькой девушки по прозвищу Черная Магия больше не существует. Клайд Рэнгор отправил в небытие и ее.

— Вот, возьми, — сказала она.

Девушка бережно взяла снимок, так берут чашку из тонкого драгоценного фарфора.

— Она была красивой, — прошептала девушка.

— Да, очень.

— И вид такой счастливый.

— А вот счастлива не была. Но теперь… могла бы.